Мария Спасская - Серьга удачи знаменитого сыщика Видока

На Сокольническом рынке было всё что угодно. Начиная от поддельных тайваньских «Панасоников» до вполне приличных варёных джинсов, которыми как раз и торговала Галкина мать. Когда Вера с дочерью добрались до точки, на рынке уже полным ходом шла торговля. Центральный ряд пестрел товаром, и только Верина сколоченная из грубых брусьев подставка, прозванная рыночными завсегдатаями «гравицапой», чернела похожим на виселицу контуром на фоне кирпичной стены административного корпуса рынка.

– Здравствуй, Верунчик! Привет, Галчонок! Что-то вы поздно сегодня! – слышалось со всех сторон.

– Мой покупатель ещё не проснулся! – хамовато отшучивалась мать, неторопливо шествуя по ряду с сигаретой в зубах.

– Ох, Верка, расскажем всё хозяину, выгонит тебя Андрей, – беззлобно грозились соседи.

При упоминании Андрея лицо матери омрачилось, и губы, выпуская клубы табачного дыма, сами собой прошептали чуть слышные проклятия. Андрей был преуспевающим мужем Вериной школьной подруги, которой повезло в этой жизни выйти замуж за состоятельного предпринимателя, а не за водителя троллейбуса, сбежавшего во время первого загула жены, как это случилось с Верой. И школьную подругу Маринку, и её оборотистого муженька Вера люто ненавидела уже за то, что они дали ей работу, тем самым унизив и как бы сделав человеком второго сорта. Галка слышала, как по ночам, напившись, мать злобно материла длинноногую стройную Маринку, пахнущую дорогими духами и отдыхающую за границей чаще, чем Вера в Серебряном бору.

– Ну почему одним – всё, другим – ничего? – хрипло вопрошала Вера закрытую балконную дверь, грозя ей кулаком.

Потом мать плакала в подушку, и Галка её жалела, детским сердцем чувствуя, что мама очень несчастна. Но утром, когда девочка подходила к матери и прижималась худеньким тельцем, ластясь и ожидая ответной ласки, Вера снова становилась непробиваемой и чёрствой, с грубыми ругательствами отпихивая дочь.

Дойдя до торгового места, Вера начала раскладываться. Поставив Галку рядом с гравицапой, устремилась в камеру хранения, и вскоре вернулась вместе с поджарым узбеком Каримом, везущим на тележке огромные мешки. В ожидании матери Галка уселась на деревянный ящик от польских яблок и вынула из целлофанового пакета томик Даниэля Дефо. Раскрыв книгу на заложенной обрывком газеты странице, девочка собралась было приступить к чтению, но, обернувшись, поймала на себе внимательный взгляд старой цыганки.

Старуха курила рядом с двумя чернявыми молодухами своего племени под развешанными клетчатыми шарфами из пушистого индийского мохера, хотя обычно уединялась с самыми разными людьми в самодельной палатке, искусно сооружённой из цветастых платков. Несколько раз Галка видела старую цыганку прохаживающейся по рынку в компании двух шумных золотозубых цыган. Старуха неторопливо шла между рядами с неизменной дымящейся сигаретой в пожелтевших от никотина пальцах, и Галка слышала, как продавцы за её спиной уважительно шепчутся:

– Смотри, смотри! Это сама Замбила! Цыганская ведьма! К ней со всего Союза лечиться приезжают! Говорят, она посильнее Джуны будет!

Поймав на себе задумчивый взгляд цыганской ведьмы, девочка улыбнулась и вежливо кивнула, здороваясь. И принялась за увлекательную книгу, стремясь как можно скорее узнать, чем же закончились приключения пережившего кораблекрушение корабельного врача. Подоспевшая с мешками мать вырвала Галку из общества Робинзона и Пятницы, сунув ей стопку джинсов.

– Подавай по одной штуке, – распорядилась она, закидывая дамскую сумку на столб гравицапы, и стала развешивать штаны на перекладине.

Покончив с джинсами, Вера принялась за рубашки и наконец перешла к джинсовым курткам. Криво пристроив на тощие плечики последнюю джинсовку, мать сняла со столба сумку, вынула из бумажника выданные Асланом деньги и протянула дочери.

– Ну-ка, Галка, одна нога здесь, другая – там! Сбегай в киоск у метро, купи джин-тоник, – Вера привычным жестом вынула из кармана зелёную с золотом плоскую сигаретную коробку, вытащила сигарету и, скомкав пустую пачку, кинула себе под ноги. – И «Данхилл» с ментолом не забудь.

– Джин-тоник взять один? – деловито уточнила девочка.

– Что ты придуриваешься? – В серых глазах матери мелькнула вспышка гнева. – Бери пять штук. Как обычно.

Галка приняла у матери деньги и, зажав купюру в кулаке, чтобы не потерять, припустилась по рынку в сторону метро. Пробегая мимо мохеровых шарфов и разложенной на столике косметики – лаков с блёстками, помады и туши, – снова поймала на себе пристальный взгляд старой Замбилы. Под пёстрой футболкой по спине девочки поползли мурашки, и Галка припустила ещё быстрее.