Рут Ренделл - Наследие греха

У дверей священник обернулся, чтобы окинуть его прощальным взглядом, и был разочарован: последнее слово осталось не за ним.

– Да, мы оба правы, – сказал Вексфорд, подходя к Арчери и крепко пожимая ему руку. – Меня привел к правоте разум, а вас – вера. Что, в общем-то, – добавил он, – вполне естественно.

Она открыла дверь осторожно и как-то нехотя, словно боясь увидеть на пороге цыган или коммивояжера малопочтенной фирмы с какими-нибудь щетками в руках.

– Надеюсь, вы нас простите, миссис Кершо, – с напускным добросердечием заговорил Генри. – Чарльзу так хотелось повидать Тесс, а мы все равно ехали в вашу сторону…

Трудно здороваться с гостями, пусть даже и не самыми желанными, без тени улыбки на лице. Но Ирен Кершо не улыбнулась, а забормотала, и в ее бормотании викарий различил кое-какие знакомые слова:

– Конечно, добро пожаловать… так неожиданно… я не совсем готова…

Они вошли в холл, для чего им пришлось сделать неловкий маневр – хозяйка стояла прямо у них на дороге, так что они едва не впихнули ее внутрь, пока заходили. Она сильно покраснела и обратилась к Чарльзу, на этот раз вполне связно:

– Тесс пошла по магазинам, что-то забыла купить для отпуска. – Арчери-старший видел, что она сердится и не знает, как ей прилично излить свой гнев на людей взрослых и к тому же занимающих более высокое общественное положение, чем она сама. – Вы ведь, кажется, поссорились? – сказала она. – Так чего же ты еще добиваешься, хочешь разбить ей сердце? – По всей видимости, сильные чувства были знакомы ей не понаслышке, но контролировать их она не умела. Вот и теперь ее глаза наполнились слезами. – О боже… я не хотела.

Чарльз все узнал от отца в машине. Теперь его задача заключалась в том, чтобы найти девушку, остаться с ней наедине и все ей объяснить. Так что викарию пришлось вмешаться:

– Выйди на улицу, Чарльз, пройдись: может быть, встретишь Тесс. Она наверняка будет рада, если ты поможешь ей нести покупки.

Молодой человек не сразу нашелся с ответом: наверное, не знал, как реагировать на обвинения миссис Кершо, а высокопарное предположение, будто он хочет «разбить ей сердце», вообще повергло его в шок. Помолчав, он заявил:

– Я женюсь на Тесс. Я всегда этого хотел.

Краски сбежали с лица Ирен, и напрасные слезы потекли по ее щекам. При иных обстоятельствах пастор немедленно смутился бы. Но теперь он ясно понимал, что эти слезы ему только на руку: размягченное состояние духа сделает ее восприимчивей к тому, что он должен был ей сказать. За ее внешностью обычной домохозяйки из заурядного респектабельного пригорода скрывалась усталая тигрица, у которой есть лишь одна страсть – ее дети – и которую ничто, кроме прямой и явной угрозы последним, уже не могло подтолкнуть к действию.

Чарльз вышел, закрыв за собой дверь, а Генри, оставшись один на один с хозяйкой дома, спросил себя, где, интересно, другие дети и когда появится мистер Кершо. И снова он обнаружил, что в отсутствие иных собеседников, кроме этой молчаливой женщины, ему не хватает слов. А Ирен даже не пыталась помочь ему: стоя прямо перед ним как вкопанная, она кончиками пальцев промокала дорожки от слез на своих щеках.

– Может быть, присядем? – Викарий сделал неопределенный жест в сторону стеклянной двери. – Мне бы хотелось поговорить, нам есть что обсудить с вами, и…

Самообладание возвращалось к миссис Кершо стремительно: она прямо на глазах снова уходила в защитный панцирь своей респектабельности, из которого гостю ненадолго удалось ее вытряхнуть.

– Хотите чаю? – предложила она уже почти спокойным тоном.

Нельзя было позволить, чтобы ее нынешнее настроение выродилось в пустую болтовню за чайными чашками.

– Нет, – твердо сказал Генри, – не надо.

Он прошел за ней в гостиную. Книги там стояли все те же: «Ридерз дайджест», словари, труды по глубоководной рыбалке. Портрет Джилл на мольберте был закончен, но Кершо допустил обычную ошибку всех любителей: не сумел вовремя остановиться, и сходство оказалось погребено под напластованиями последних штрихов и доработок. Раскинувшийся за окном сад пестрел, как вышитая подушка, ослепительные кусты герани сорта «пол крэмпел» ранили глаз насыщенностью цвета.

Миссис Кершо чинно присела в кресло и пригладила юбку на коленях. Сегодня, когда на улице опять похолодало, она щеголяла хлопковым летним платьем. Ирен явно была из тех женщин, которые упорно ходят в зимнем до тех пор, пока не убедятся, что жара пришла всерьез и надолго. И лишь когда воздух отяжелеет и в нем почувствуется приближение грозы, которая переломит погоду, они достают тщательно отглаженные легкие платья.