Рекс Стаут - Завещание

Вскоре после этого, когда я, как уже говорил, выжимал из лимонов сок, прибыл Кремер. Фриц усадил его в кабинете. Я пришел туда же и предложил инспектору стакан прекрасного свежего лимонада. Он даже «нет» не соизволил сказать, только рыкнул в ответ и посмотрел на меня с такой ненавистью, как будто я наябедничал на него мэру города.

Я поставил оба стакана на свой стол, сел и сказал Кремеру:

– Погода стоит невыносимая. – И помешал лимонад ложечкой.

– Иди к черту, – заметил он. – Я хочу видеть Вульфа.

– Вот и славно. – Я сделал глоток. – Он спустится через несколько минут. Что бы вы ни сказали ему, моих чувств вы не раните. Я собираюсь уволиться. Он опять хитрит и скрытничает. Я сыт этим по горло. Представьте только, нам звонят дюжины людей, а мне даже не разрешается слушать, потому что я якобы не в силах управлять своим лицом. С ума сойти. Я здесь никто, раб какой-то. Жалкий лакей. Не найдется ли для меня местечка в полиции, а?

– Заткнись.

– Ладно, удивлю вас и заткнусь.

Я так и сделал и стал пить лимонад. Когда первый стакан опустел и я принялся за второй, появился Вульф. Очевидно, Сару он оставил наверху в компании Теодора Хорстмана, поскольку пришел один. Он поприветствовал Кремера, уселся за стол, позвонил, чтобы принесли пива, и тяжело вздохнул.

Глядя на инспектора из-под низко опущенных век, Вульф спросил:

– Что-нибудь новое?

– Нет. – Тон Кремера был нелюбезным. – Кое-что старое. – Он вытащил из кармана лист бумаги, развернул его, пробежался глазами по тексту и бросил через стол. – Взгляните на это.

Вульф взял лист, кинул на него один взгляд и выпустил из рук, после чего снова развалился в кресле. Он издал негромкий звук, нечто среднее между бульканьем и смешком.

– Тут стоит сегодняшняя дата, – заметил босс. – Я бы не назвал этот документ старым.

– Ну да, – согласился Кремер. – Эта часть относительно свежая. Но что за ней стоит – все те же ваши штучки. Вам больше не на что рассчитывать. Сегодня утром я предложил вам выход, но вы не согласились. Что ж, теперь я делаю вам одолжение, приехав за вами лично. На этот раз вы переиграли самого себя. Даже если бы я захотел с вами тягаться, то не смог бы. Все, начиная от президента Соединенных Штатов и заканчивая президентом старшего класса в Варни-колледже, пытаются сунуть в это дело свой нос. Клянусь богом. Но я не извиняюсь. – Он дернул большим пальцем, указывая на лист бумаги на столе. – Это предложил Скиннер, но я не возражал. Я пятьдесят раз предупреждал вас, что однажды вы упадете, и это случилось. Что вы о себе возомнили? Рассчитываете на своих клиентов? Думаете, если они – люди с положением, властью и связями, то вытащат вас из любой…

– Я не рассчитываю на клиентов. Это они рассчитывают на меня.

– Ну, значит, на этот раз им не повезло. Я дал вам шанс сегодня утром. Шанс рассказать то, что вы узнали от миссис Хоторн про василек, найденный молодым Данном. Шанс рассказать о спектакле с вуалью, который Эйприл Хоторн разыграла перед мисс Карн. Чтобы доказать, что вам не выкрутиться, скажу одно: мы знаем, что Гудвин видел даму под вуалью сначала там, а через три секунды – с вами в библиотеке. Вот такие моменты мы и намереваемся обсуждать с вами в прокуратуре, этот и еще несколько. Собирайтесь, возьмите шляпу. Ради вас я приехал на машине, в которой не так трясет.

Вульф посмотрел на него с умеренным недоверием и негромко произнес:

– Чушь. Скажите, чего вы хотите.

– Я уже говорил вам утром. И какой от этого был толк? – Кремер поднялся. – Поехали. Нас ждут у Скиннера.

– Сегодня воскресенье, мистер Кремер.

– Правильно. Сомневаюсь, что до завтрашнего дня вы сумеете оформить освобождение под залог. Мы подыщем вам койку пошире.

– У вас такой нет. Это гротеск.

– Еще какой. Пойдемте же. Мне скоро надоест быть вежливым.

– Вы говорите серьезно, как мне кажется?

– Абсолютно серьезно.

– Тогда прошу о любезности. Мне нужно три-четыре минуты, чтобы продиктовать письмо. В вашем присутствии.

Кремер подозрительно уставился на Вульфа:

– Кому?

– Вы все услышите.

Кремер постоял мгновение в нерешительности, сел и буркнул:

– Диктуйте.

Вульф распорядился:

– Арчи, блокнот.

Я выдвинул ящик стола и вынул блокнот. Босс откинулся, закрыл глаза и заговорил своим обычным ровным голосом:

– «Мистеру У. В. Оливеру, главному редактору „Газетт“. Уважаемый мистер Оливер, инспектор Фергус Кремер арестовал меня, как важного свидетеля по делу об убийствах Хоторна и Карн. Скорее всего, до завтрашнего утра я не сумею освободиться под залог, а потому желаю выставить инспектора и его начальство на всеобщее осмеяние и порицание. К счастью, это в моих силах. Вам известно, можно ли положиться на мое слово. Предлагаю Вам опубликовать указанные ниже факты в завтрашнем номере. Факты таковы. Мой арест был мотивирован профессиональной завистью и ущемленным самолюбием. Благодаря блестящей и остроумной интерпретации улик, я выяснил личность убийцы. В настоящий момент я не готов раскрыть ее полиции, так как расставил преступнику ловушку и опасаюсь, что из-за неуклюжих действий полицейских (при желании используйте более сильное выражение) она сработает преждевременно. Когда придет время (можно сказать, что скоро), представители „Газетт“ смогут арестовать убийцу и доставить в полицию вместе с доказательствами его вины. Я буду освобожден из-под ареста не позднее полудня понедельника. Если Вы примете приглашение отобедать у меня в половине второго, мы сможем обсудить детали. В частности, размер суммы, которую Ваша газета готова заплатить за эту операцию. С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш». Подпиши письмо моим именем и позаботься о том, чтобы письмо дошло до мистера Оливера не позднее десяти часов вечера.