Самюэль Бьорк - Сова

Миа снова поднесла бутылку к губам.

Я думаю, вы ошибаетесь.

Можно открыть целых пять пузырьков.

Да, конечно, у нас было не так много сеансов, я совершенно не могу сказать, что знаю вас или вообще знаю что-либо, это просто мое… да, как бы точнее выразиться… непосредственное ощущение, чувство по поводу вас.

На этот раз Миа надолго приложилась к бутылке.

Поговорим об этом подробнее на следующей неделе?

Нет.

Думаю, мы сможем разобраться в этом, вам так не кажется, Миа?

Нет.

Миа поставила бутылку и спокойно погладила маленький серебряный браслет на запястье.

Нет.

Мне так не кажется.

И начала осторожно откручивать крышки на пузырьках с таблетками на холодном линолеуме.

Холгер Мунк чувствовал раздражение, сидя за рулем черного «Ауди» на пути в Бишлетт. Он остановился на красный на Уллеволсвейен и стал рассматривать улыбающуюся молодую пару с коляской, переходящую дорогу на светофоре перед ним. Закурив, он слегка покачал головой. Как он вообще оказался в такой ситуации? Ведь не так давно у него было все, что можно пожелать. Марианне и он. С Мириам в коляске. Почему это не выходило из головы? Они женятся? У него есть дела поважнее, над которыми надо думать. Семнадцатилетняя девочка. Убита и брошена голой в лесу. На постели из перьев. С цветком во рту. А он заискивал перед Миккельсоном, наверное, это раздражало больше всего. Он понял, что нужно сделать, сразу же, как вошел в белый шатер в лесу и увидел лежащую там девочку. Ему нужно снова вернуть Мию Крюгер. У него превосходная команда, это верно, лучшие следователи, но никто не сравнится с ней.

Из задумчивости его вывели сигналы машины сзади. Светофор переключился на зеленый, а молодая пара ушла. Мунк переключил передачу и свернул к стадиону Бишлетт. Пожениться? Почему это так необходимо?

Он только успел припарковаться и собирался выйти из машины, когда зазвонил телефон.

– Мунк, слушаю.

– Это Людвиг.

– Да?

– Думаю, мы опознали ее.

– Уже?

– Думаю, да.

Мунк поручил Людвигу Грёнли и новой ассистентке Ильве проверить списки пропавших.

– Превосходно, Людвиг. Кто она?

– Нам еще нужно подтверждение, но я почти уверен, что это она. Ее звали Камилла Грин. Заявили о пропаже три месяца назад, описание соответствует, рост, цвет глаз, татуировка, но да, есть одна странность.

– В смысле?

– Вот почему это заняло время, – продолжил Людвиг.

Мунк улыбнулся, зажигая сигарету. Заняло время. Прошло не больше двух часов с того момента, когда они разделили рабочие задачи в команде. Он почувствовал легкий укол совести от этой мысли, ему нужна была Миа. У него команда лучших в стране следователей, и он никогда бы не справился без Людвига.

– Расскажи, – сказал Мунк, вылезая из машины.

– Камилла Грин, – продолжил Грёнли; по интонации было понятно, что он читает с монитора. – Родилась 13 апреля 1995 года. Зеленые глаза. Русые волосы до плеч. Рост 168 сантиметров. Вес около 70 килограммов. Сирота. Заявка о пропаже поступила три месяца назад, от Хелене Хенриксен, управляющей неким заведением под названием «Садоводство Хурумланне».

– Семьдесят килограммов? – переспросил Мунк, доставая папку и закрывая машину. – Это не может быть она, правда? Девочка, которую мы нашли, ужасно худая.

– Знаю, – прервал Грёнли. – Но у меня есть ее фотография, это точно она, Камилла Грин. Все остальное сходится. Татуировка и все остальное.

Грёнли сослался на одну из фотографий в папке Мунка. Голова лошади с буквами «A» и «F» на правом плече.

– Ладно, и когда, ты сказал, они заявили о пропаже?

– Девятнадцатого июля. Вот это как раз странно, поэтому я не смог сразу найти ее в регистре.

– Почему же?

– Эта Хелене Эриксен, заявившая о пропаже, очевидно, забрала заявление, так это вроде называется? Всего несколько дней спустя.

– Ты имеешь в виду, что ее нашли?

Грёнли пропал на пару секунд, как будто опять изучал монитор.

– Нет, ее не нашли. Просто забрали заявление.

– Это кое-что может объяснить, – сказал Мунк, бросив взгляд на окна в квартиру Мии.

Темно в обоих окнах. Он пытался дозвониться до нее, но она не брала трубку, поэтому Мунк решил приехать сам.

– …но она не отвечает, – продолжил Грёнли.

– Кто?

– Эта Хелене Эриксен. Тут есть ее номер, но она не берет трубку.

– Ок, – сказал Мунк, пересекая улицу. – Ты сказал, сирота? Значит, кто-то должен быть ее опекуном? Есть еще сведения о ней?