Лариса Соболева - Месть без права на ошибку

– Пошла вон!

Восторг любви перешел в лихорадочные сборы. Нет! Никаких покаяний! Обвинения. Бросит их Любаше. Ее заставит просить прощения. Так уже было, будет и сейчас. Она пусть умоляет не бросать ее.

Мальчишек Илья отвез к матери, сегодня сыновья лишние. Вернувшись, дома Любы не обнаружил. Ожидая жену, выстраивал обвинительную речь.

Черемис давно отужинал и от нечего делать досматривал футбол. Он отнюдь не заядлый болельщик, ему все равно: футбол, хоккей или баскетбол. Нервы щекочет не игра, а вспышки гнева у игроков, перетекающие в драки, ради этого смотрел спортивные состязания. И дремал. Звонок мобилы разбудил, нехотя Витя взял трубу и услышал братца:

– Витек, срочно ко мне.

Черемис скосил сонные глаза на часы. 23:00!

– Ты на часы посмотри.

Гена сладким голосом, но жестко, закурлыкал:

– Витек, раз говорю «надо приехать», не стоит упираться. В любое время суток ты должен собраться и приехать. Я просто так не буду беспокоить.

Пи… пи… пи… Витя скрипел зубами, слушая отвратительное пиканье в трубке. Знал ведь, к чему приведет союз с братом.

Черемис сжал до белизны пальцев кулаки, разжал и подождал, когда приток крови окрасит руки в привычный цвет. А в подсознании продолжало пикать, напоминая о единокровном. Сжать бы таким же образом пальцы на тонкой шее братца, вдавить бы его острый кадык в горло. Генка был всегда чужой, чужим и остался. Погоди, Витя, только началось начало.

– Куда на ночь глядя? – всполошилась Аня, завидев одевающегося мужа.

– Надо. Ложись спать.

Люба не помнила, как оказалась в кромешной темноте. Недалеко горели огни города, кажется, она в степи. Собственно, в реальность вернул ее холод, Люба замерзла, лежа на земле. Но что она здесь делает, откуда пришла, почему лежала на земле? Люба поспешила выбраться из жуткого места, спотыкаясь и падая, добралась до дороги, поймала частника. Домой, скорее домой. Так поздно она не задерживалась. А сколько времени? Люба забыла о часах на запястье.

Дверь открыла ключом, вошла и вздрогнула от голоса мужа:

– Где ты была? Что у тебя за вид?

Илья. Письмо. Отель. Два тела… Два обнаженных тела перепутались, возникали и пропадали, не вызывая эмоций. Она сняла пальто, выпачканное грязью, попробовала отряхнуть…

– Я с тобой разговариваю? – процедил Илья, теряя терпение.

И на Илюше грязь, и на ней грязь. Скорее мыться, отмыть грязь и согреться. Люба опрометью бросилась в ванную.

«Дуется, – решил Илья. – Не разговаривает. Подождем».

Люба с наслаждением принимала на себя теплые струи воды, скрестив на груди руки, ловя ртом воду – очень хотелось пить.

– Ты там живая? – испугал за дверью муж, Люба съежилась. – Выходи, ты больше часа торчишь в ванной.

Час? Шутит. И пяти минут не прошло.

– Не желаешь со мной разговаривать? Думаю, нам лучше сейчас выяснить отношения. Люба, выйди. Ты до утра будешь там?

В голове Любы проносилось: Илья очень нервный, ему лучше не перечить. А чтобы не перечить, надо молчать – так просто. Она поговорит, если ему хочется, но потом, завтра… послезавтра…

– Выходи немедленно, или я иду спать! – припугнул Илья.

Люба до отказа открыла краны, потом ему скажет, что не слышала. Струи теперь не ласкали, они колотили по телу.

– Послушай, то, что ты видела, ничего не значит, – решил он любым способом выманить жену из ванной. – Это случайность. Выйди, я все объясню, ты слышишь? Ну, выйди, прошу тебя.

Случайность так случайность, подумалось Любе. Она подставила лицо сильным струям, не шевелилась.

– Идиотка!

Он пнул в дверь ногой, Люба сжалась от страха. «Он ненормальный», – повторяла про себя. Илья больше не подавал голоса и не пинал ногой дверь, значит, ушел. Люба прикрутила краны, прислушалась. За дверью было тихо. Наконец, ступая на цыпочках, она пробралась в спальню. На большой кровати из настоящего дуба спал… Люба никогда не ляжет сюда, это чужая кровать, спать в чужих кроватях она не привыкла. Так же тихо ступая, прошла в гостевую комнату, устроилась на диване и сразу отключилась.

Спустя пять минут Илья стоял около спящей жены, измученный прошедшим днем, уставший от вранья, не питая к ней жалости. Почти два часа провела она в ванной. Спит теперь без задних ног, ему же обеспечена бессонница. Завтра день начнется со скандала, с воплей и упреков. Свидания с Верой придется отложить в угоду этой… этой…

– Идиотка! – зло прошептал он и поплелся на кухню курить.

– У меня для тебя, Витек, сюрпризик. Сначала сядь, а то упадешь.