Лариса Соболева - Месть без права на ошибку

К утру первой ночи осенило: машину-то днем заметить могут, не лето, когда листва надежно защищает от глаз. Отогнал тачку в безлюдное место. А сам залег на пригорке, как в окопе, промерзая до костей. Так и чахотку заработать можно. Шеф, гад, мог бы денек и ночку понаблюдать, у него жирку предостаточно, а Сашка худосочный, ему холоднее. Согревался, когда бегал к машине (ну как украдут – до конца дней не расплатится). Бежит к тачке – о Ларской думает, вдруг маньяк к ней лезет… Нервная работа. Ночью в машине спокойней.

Каждый вечер наезжал с запасом еды и горячей воды в термосе Бакшаров. Давал поспать часа три-четыре, беря на себя пост наблюдения. И не подступись к нему! Сашка по разговору соскучился, а Слава: «Отстань! Не мешай!»

Около семи вечера Слава уехал, обещал завтра побыть дольше. Спать хотелось. Сашка зевнул, положил бинокль и еще зевнул. Кофе выпить, что ли? Напился Сашка кофе на всю оставшуюся жизнь, море кофе выпил, нанес непоправимый удар по сердечно-сосудистой системе. Главное, пьешь-пьешь кофе, а спать все равно хочется. Выплеснул полную кружку за окно. Сигаретку выкурить? Не курится. Вылез из тачки поразмяться. Присел – встал, присел… Бакшаров – садист. Сонливость прошла. Сашка направил бинокль на угрюмый замок Тулиных.

– В одном черном-черном месте, – зашептал вслух, – стоит черный-черный дом. Черной-черной ночью… Синдром навязчивых словосочетаний. Ух, ты!.. Мужик с теткой целуются. Классно видно.

В один из дачных домов приехала компания воздухом подышать. Домик-теремок. Но тут мужик задрал тетке юбку…

– Ого! – захихикал наблюдатель. – Чего это вы на холоде, не нашли места в теремке? А… Шуры-муры крутят нелегально, в их-то возрасте… ай-яй-яй! Мама миа, что делается!

Но пару, видимо, позвали, ибо они испуганно отскочили друг от друга, ушли. Поскучнело… Стоп! Это кто висит на стене дачи Тулиных?! Сна как не бывало.

– Твою мать!.. – ругнулся Сашка, вылезая из машины.

Черемис готов. Через два дня – всем привет. Виктор находился в другом измерении, тем не менее гибель Васкова его потрясла. Даже Аннушка, которая живет исключительно интересами семьи, запричитала:

– Витя, что творится! Прямо напасть на вашу организацию.

– У нас не организация, а государственное учреждение, – обиделся муж.

– Пусть так, – не спорила Анна, – может, вирус какой у вас завелся? Мрут и мрут как мухи…

– Не болтай.

– Ага, не болтай! По городу знаешь чего болтают?! А народ-то, народ… Злые.

– Быдло, – заключил Виктор.

– Илья Николаевич погиб, ты-то чем заниматься станешь?

Отмолчался, говорить неохота. Угораздило же Илью! Теперь кого бы Тулин ни назначил, всякий своих верных людей тащить будет. Черемис свободен, ничего его здесь не держит, семья лишь. Да семья на то и семья – ждать обязаны. Вещи на первое время постепенно утаскивал из дома, Анна однажды озадачилась:

– Вить, а где твой синий костюм?

– В химчистку сдал.

И нормально, поверила. Муж – глава, хочет – сдает тряпки в химчистку, хочет – нет. Вот такое воспитание жены.

Осталось Генашку обставить. Виктор будет действовать так. Завтра, как обычно, навестит брата, Генашка заснет крепким сном (не навсегда, упаси Бог!) Виктор пошурудит в облюбованном креслице, поймает такси и – на автовокзал. Черемис не дурак, поедет в аэропорт на междугороднем транспорте. А то хватятся Черемиса, обнаружат машину в другом городе, сообразят, куда делся, проверят корешки билетов на все рейсы. Ученый, кино про это видел не раз. Путевку оформил в областном агентстве, в частном. Надувают частные агентства, бывало, туда люди едут, а оттуда – шиш. Да ему лишь бы туда.

Держа руль, Виктор насвистывал. Домой катили колеса. Домой… Отвыкать нужно от теплого слова. Он открыл гараж, включил свет, въехал. Наводил порядок полторы недели, Аннушке хозяйство достанется на пять! Но вдруг хлопнули железные ворота гаража. Кто посмел закрыть? Виктор приготовился выдать по первое число… Прямо на него смотрело дуло пистолета.

– Ты?!! Так это ты… – выговаривал он, отступая.

Спина уперлась в полки, отступать некуда. Виктор открыл рот позвать на помощь… но в грудь больно толкнуло и обожгло два раза. Два негромких хлопка, два негромких выстрела. «Никто не услышит», – подумал Виктор, корчась от боли и ища опоры…

На мониторе компьютера фамилии и имена. Они объединены… как бы назвать поточнее? Нечто вроде генеалогического древа, но без родственных связей. В основании – Сергей и его отец. От них отходят линии к живым, убитым, случайно погибшим. Бакшаров вносил в искусственный интеллект всех, с кем пришлось столкнуться, кто так или иначе попадал в круг отца и сына. Но искусственный мозг не выдаст имя, а мозг Славы его назовет – маленькая разница, не так ли? Ворвался взмыленный Сашка с громким требованием: