Вадим Шакун - Смерть заказчика[СИ]

В конце концов, утомленный его назойливым присутствием, вспоминаю, что в детстве, кажется, умел летать, в тайной надежде на это шагаю за борт, камнем падаю вниз и просыпаюсь от собственного крика.

Потом начало сниться и вовсе неприятное. Дескать, со дня Варькиного отъезда прошло уже лет десять–пятнадцать и командование, в лице все того же дяди Сережи устраивает мне с ней свидание. Наверное, всякий, знающий отечественную классику жанра, догадается, что рандеву это происходило в кафе «Элефант». Мы со Штирлицем — Тихоновым чинно восседали за столиком, причем, он пил пиво, а у меня, как назло, не оказалось с собой денег. Вокруг же носились свирепые мутанты из «Фалаута» обряженные в эсэсовскую униформу и я понимал, что меня вот–вот заметут. А тут еще дурак-Штирлиц затеял свару с официантом из–за того, что его обсчитали на пару баксов.

Но самое жуткое было не в этом. Самое ужасное было в том, что глядя вокруг я никак не мог понять, кто из собравшихся в заведении девиц — моя Варька. От этого стало так нехорошо!..

Последний кошмар окончательно доконал меня. Что–то ужасное налетало и налетало на меня в кромешной тьме, а я все силился разгадать, что это — арабский ифрит или, может быть, наш христианский дьявол. В конечном итоге, решил оградиться от него крестным знамением, но проклятая тварь хохотала мне прямо в лицо и обвиняла во всех смертных грехах. Сознаюсь, проснувшись в холодном поту, я опять сотворил крестное знамение, прочитал по памяти «Отче наш», а утром чуть свет отправился на городской рынок.

— Святая Варвара есть? — хмуро спросил я у тетки в платке торговавшей иконками и образками.

— Есть, милок, есть, у нас любые святые есть, — расплылась в улыбке тетка, выкладывая на выбор несколько ликов.

— Мне вот этот, побольше, — выбрал я и, не торгуясь, расплатился, а потом еще и пожертвовал полсотни на строительство в нашем городе очередного храма.

— О, Витя, привет! Ты чего тут? — радостно вопросили меня из–за плеча.

— Да вот, — подхватив окликнувшего меня гражданина под руку, я увлек его подальше от тетки, — иконку купил.

— На хрена?

Вопрошавшим был мой старинный приятель, профессор Филимон Чупрына, сеявший разумное–доброе–вечное на кафедре, которая некогда именовалась кафедрой марксистско–ленинской философии, а ныне, совершив в годы перестройки головокружительный кульбит, — кафедрой философии религии.

— Ну… Филь, у нас же охранное агентство «Санта — Барбара» называется. По–русски, значит «Святая Варвара». Думаю насчет рекламы поразмыслить.

Брехня эта друга–философа вполне устроила. Я же, по расставании с ним, мысленно попросил у Святой прощения за то, что, пусть на словах, но, впутал ее в столь грязное дело, как реклама.

В последствии выяснилось, однако, что сказанное вслух доходит до небесных покровителей гораздо лучше, чем все наши мысленные извинения. Ничем иным последующие события я объяснить просто не в состоянии.

Телефонный звонок взревел очередной раз и я с трудом разогнул затекшую шею. Вот черт, так ведь и уснул за компьютером. Перекрестился оглянувшись на стоявшую в углу дивана иконку. Потянулся за трубкой.

— Але?

— Пригласите, пожалуйста, к аппарату господина Сковороду Виктора Николаевича.

— Слушаю. Это я, — соображал я спросонок так себе и узнать звонившего по голосу, естественно, не смог. — Кто это?

— Это Горюнов Евгений Алексеевич беспокоит. А что это вы, Виктор Николаевич, спите на работе?

— О, Женя! Здравствуй дорогой! Живу я здесь, на работе. Где ж мне еще спать–то? Который час?

— Да уж одиннадцатый, — рассмеялся собеседник.

— Ну, так я с ночной, — нахально соврал я. Не расскажешь ведь, что работой в последнее время вовсе не обременен.

— Слушай, я тут услышал, что ты, вроде как, в охранном агентстве работаешь. Ну и решил позвонить. Дело есть одно. Кажется по твоему профилю, — Горюнов задумался. — Не телефонный это разговор. Ты бы подъехать ко мне в мастерскую не мог? Часам к пяти?

— В мастерскую? А ты чем сейчас промышляешь?

— Рекламой, вестимо. Наружка, буклеты, создание фирменного стиля.

Сознаюсь, насчет своего давешнего вранья, по поводу использования Святой Варвары в рекламе я в тот момент и не вспомнил. Сердце мое даже не екнуло. Ну, дурак же, Господи.

— Около пяти — элементарно, — согласился я. — Заказчиков мы лелеем, холим, уважаем. Так что, жди. А намекнуть хоть не можешь, в чем дело?