Вадим Шакун - Смерть заказчика[СИ]

Не известно, к чему бы мы пришли, продолжая дискутировать подобным образом, как вдруг по всему милицейскому заведению прошла некая суета и тревожно звякнул телефон.

— Да? Кто? Какого… — зарычал в трубку начальник ОВД, но в этот момент дверь его кабинета распахнулась самым бесцеремонным образом.

Тут должен остановиться и заметить следующее. Я всегда считал и считаю, что подрабатывающий у нас с Варькой Матвей имеет рост, телосложение и внешность вышибалы, рэкетира, быка, зубодробителя, но никак не скромного студента, пищевика–заочника. Уверен, выбери он одну из соответствующих его внешности профессий — достиг бы немалых успехов, если бы не врожденное миролюбие и на редкость покладистый характер.

О внешности же вошедшего можно смело сказать: Матвей смотрелся бы рядом с ним, как юный шаловливый пудель рядом со свирепым оскалившимся волком. Эдакий ввалился двухметровый детина, косая сажень в плечах, тяжелая боксерская челюсть и пудовые кулачища. Остановившись на пороге он медленно обвел собравшихся тяжелым немигающим взглядом.

Я инстинктивно покрепче вжался в занимаемый мною стул, а остальные поднялись на ноги. Впрочем, сделали они это не из–за столь поразившей меня внешности. Облачен вошедший был в милицейскую форму, а на плечах его, как я выяснил позднее, красовались полковничьи погоны.

— Товарищ полковник, мы уже заканчиваем это дело…

— Все свободны, — сухо сказал вошедший, весьма невежливо перебив хозяина кабинета. — С задержанным я поговорю сам. Дело передается Управлению.

Начальник ОВД глубоко вдохнул, будто набираясь мужества перед тем, как прыгнуть в ледяную воду, или бездонный колодец, или во что там еще милицейские чины прыгают.

— Товарищ полковник, мы работаем над этим делом уже…

— Я скажу вам все, что думаю о вашей работе, товарищ подполковник, наедине. В отсутствии посторонних и младших по званию!

Вошедший повысил голос совсем чуть–чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы и Ковальчук, и Михайлов осторожно начали пятиться к дверям кабинета.

— Разрешите идти? — начальник ОВД выдержал удар стойко, лишь голос его слегка сел и вопрос прозвучал несколько сипло. Да и взгляд, которым он наградил меня искоса, яснее ясного сообщил, что подобного унижения в этом городе мне не простит никогда и никто, вплоть до последнего патрульного милиционера.

Выдворив местных блюстителей порядка, полковник жуткого вида уселся в хозяйское кресло и сосредоточил внимание на моей скромной персоне, отчего мне сразу же стало не уютно. Он, очевидно, почувствовав это, опустил глаза.

— Дядя просил передать, что его племянница вернется со дня на день.

Произнесено было негромко, но когда смысл сказанного вдруг дошел до меня, все перед моими глазами вдруг снова поплыло, как совсем недавно в морге.

— Вот это нужно прочитать так, как будто вы отвечаете на мои вопросы. Не спешите, делайте паузы, запинайтесь, — на стол передо мной полковник выложил лист бумаги с печатным текстом, а рядом с ним диктофон. Потом включил его, произнес положенные по такому случаю фразы и вежливо задал первый вопрос:

— Итак, Виктор Николаевич, вы только что сказали мне, что хотите сделать чистосердечное признание. В чем оно заключается?

Я постарался сосредоточиться и взять себя в руки. Не хватало мне еще раз в обморок упасть.

— Ну… Э-эээ… Гм… — издавая междометия я поспешно пробежал по листу глазами. — Я пацана совершенно не подозревал. Совсем случайно на него вышел. Только в процессе беседы возникли некоторые соображения…

Далее, делая вид, что пересказываю, я зачитывал нашу с покойным Андрюхой беседу. Вот, значит, как — за мной не только следили. Еще и записывали.

— Я… это… вышел… — изображал работу мысли я. — Типа, думаю, дай прослежу.

— Ну–ну, и что же произошло дальше? — поощрительно кивнув спросил мой визави.

— Так это, блин! — изобразил я от себя, а после вновь пошел по тексту. — Я находился в стороне, а тут как раз, какой–то прохожий, который одет совершенно, как я. Когда мальчишка пистолет достал и начал целиться, у меня выхода другого не было.

— А после выстрела вы ведь могли обратиться в правоохранительные органы, — сказал свою реплику полковник.

— Здесь, извините, ко мне с самого начала так отнеслись, — прочитал я с листа несколько меняя порядок слов. — Испугался, что не поверят, честное слово.

— Что ж, Виктор Николаевич, — показав мне большой палец правой руки и не меняя зверского выражения лица, завершил беседу полковник. — На патронах в обойме ТТ — отпечатки мальчишки. Дневник на квартире его матери нашли: почерк его, подделка исключена. Получается, действовали вы в рамках закона, претензий у органов внутренних дел быть к вам не может.