Виктория Селезнева - Режим безвизового въезда[СИ]

— Пытался… Неважно, звони уже.

Следователь набрал номер и стал ждать.

— Что–то ты плохо выглядишь, надо бы заняться твоей спортивной подготовкой.

Он еще и издевается.

— Ага, — я гневно сверкнула глазами, — и каким видом спорта ты предпочитаешь заниматься?

У Андрея весело сверкнули глаза, и он уже было собрался что–то сострить, но на том конце провода взяли трубку.

Я не стала прислушиваться, что говорил следователь, а села на недалеко стоящую отсюда лавочку и задумалась.

ОН был в моем мире, пока там была я. ОН сейчас здесь, когда и я здесь. Нас что–то связывает, или ОН просто шатается по мирам? Или следит за мной?

От всего этого у меня разболелась голова. Так, надо покурить. Что–то я зачастила с сигаретами, каждый день по сигарете, так и пристраститься недолго.

Ко мне подошел Андрей, уже не такой веселый.

— Значит так, ты была права. Машины с такими номерами вообще не существует. По крайней мере, в базе.

— Понятно… — я выбросила едва прикуренную сигарету. Мент проследил за этим движением и недоуменно посмотрел на меня.

— Что? Расхотелось мне курить.

Он деликатно промолчал.

— Ну что, в издательство? — Андрей вопросительно посмотрел на меня.

Нет, — ответила я, подумав, — я сейчас не в том состоянии: нагрублю охраннику, разрушу стол у главного редактора. Короче, опасно меня сейчас туда запускать. А я не хочу ломать дров, — добавила я уже тише.

Следователь помолчал, видимо мысленно согласившись с моим психическим состоянием.

— Знаешь что, я сам схожу и все узнаю! — Андрей сейчас выглядел как благородный рыцарь.

— А ты не справишься? — по-осторожничала я.

— Я не такой нервный, как некоторые, — раздражённо ответил мент, и чуть подумав, добавил, — да и отдышаться после бега я, в отличие от некоторых, уже успел.

А после этого развернулся и зашагал в издательство.

Это у меня он, что ли, научился быть такой ехидной?!

Я сидела на лавочке около часа. Когда Андрей вышел из здания, мои нервы готовы были попрощаться со мной.

— Ты что так долго? Я чуть не состарилась.

— Дурдом! — следователь нервно закурил. — И это еще говорят, что в отделении черти что творится.

— Андреееей!!! Ты достал его адрес?

— Я думал я там с ума сойду! Что? — он решил отвлечься на меня. — А, нет, не достал.

У меня подогнулись коленки и я плюхнулась обратно на скамейку. Все! Финита ля комедия! Пойду жить в желтый дом, буду рисовать веселые картинки, гулять с няней в саду, а по вечерам слушать сказки.

Видимо Андрей заметил мое состояние.

— Да не парься, там просто никто не в курсе. Но мне сказали название ВУЗа в который поступил наш незадачливый репортеришка.

Вот обязательно надо было меня до инфаркта вначале довести.

— Я тебя сейчас убью!

— Эээ… поаккуратней там, я можно жизнью рисковал, — следователь четко уворачивался от моих ударов, — если ты будешь продолжать драться, я тебя в обезьянник посажу, на 15 суток!

— Не успеешь, — в азарте выпалила я.

Правда, я его не догнала. А ну и ладно.

Мы молча ехали в маршрутке. Я слегка задремала на плече следователя.

— Далеко еще? — я как–то перестала ориентироваться в пространстве.

— Не очень, — Андрей повернул голову в мою сторону, — но можешь еще чуть–чуть поспать.

— Не хочется, — улыбнувшись, я сладко потянулась.

— А что у нас на ужин сегодня будет? — почему–то вспомнила я про желудок.

— Не знаю, Эля дома сидит — наказана, что–нибудь придумает.

— Ммм, ты решил извлечь пользу из ее пребывания у тебя?

— Пока извлекался только вред… — скривился следователь.

Я вдруг задумалась.

— Андрей, а ты разве по базе не можешь найти человека, которого мы ищем?

— Могу… — Андрей как–то замялся, — но у нас нет его имени, только псевдоним, под которым он писал в газете.

— Ааа, «рыцарь»… Не очень–то оригинально, — протянула я.

— Ну почему, он и впрямь может оказаться твоим рыцарем–освободителем!

При этих словах следователь нахохлился и отвернулся в сторону.

Не поняла.

— Андрей, что происходит? — я заглянула в глаза следователю, изогнувшись при этом так, что практически могла видеть свой позвоночник.

— Ничего… — даже не заметил моих акробатических этюдов.

Я вернулась в свое обычное состояние и слегка призадумалась.

Нда, он не говорливее моего попугайчика, который жил у меня, когда мне было 14. Того я тоже безуспешно пыталась разговорить. Ладно, только душевного состояния следователя мне для кучи и не хватало. Не буду об этом думать.