Виктория Селезнева: Режим безвизового въезда. Обратно.[СИ]

— Андрей, 4 утра, имей совесть.

Муж обиженно запыхтел и отвернулся. Я лишь пожала плечами.

Утро началось слегка необычно. А именно очень шумно. А если быть еще точнее — с Элины.

Сестра уже бывшего следователя как–то незаметно стала и моей сестрой, поэтому заслышав визг и полные радости крики, я подпрыгнула на кровати и побежала вниз. Так и есть! Эля стояла, точнее висела на ошалевшем Андрее. Затем, она приметила меня и перепрыгнула, кажется, даже не касаясь земли, на мою шею.

— Ааааа, как же я рада вас видеть!!!

Я испытывала такую же радость и поэтому визжала в унисон. Вскоре в наш ультразвук добавилась еще одна нотка, из детской.

— Аленка! — крикнула Элина, и понеслась через две ступеньки к своей племяшке.

Дело в том, что Элина училась в Москве и приезжала крайне редко. Но каждый раз дни ее пребывания запоминались нам надолго.

Андрей чесал затылок, наверное, просчитывал, что в этот раз натворит его любимая сестра. И вспоминал прошлые разы: тусовка с рокерами в нашем доме, турне по городам России, после пьянки, отсидка в милиции всем скопом, рождение Алены и как следствие разрисованные стены нашего дома, да и соседнего… Ух, всего и не перечислишь! Ну как же я ей рада!!!

Если честно, я была рада всему, выходящему за рамки обыденности. Вы не подумайте ничего плохого… Я люблю свою семью, Андрей… Это надо просто прочувствовать, насколько сильно он мне дорог, если я променяла свою жизнь, на жизнь с ним; Алена — это моя радость, надежда и самое ценное, что у меня есть. Пока она со мной, я счастлива.

Но… Мне скучно, я задыхаюсь в четырех стенах, и поэтому появление Элины для меня как глоток свежего воздуха.

Сверху спускалась сестренка с сонной Аленой на руках. Дочка довольно жмурилась и уже была перемазана какой–то шоколадкой. Ну да, приехала любимая сумасшедшая тетя!

Андрей перехватил дочурку на руки, а я с Элиной отправилась на кухню.

— Ну что, рассказывай, надолго к нам? — набросилась я на Элю.

— Не, на пару недель, — пробурчала Элина, вцепившись зубами в яблоко.

— Ой, ты ж голодная! — сообразила я, наконец, — сейчас приготовлю завтрак!

— Неее, — Эля отрицательно замотала головой, — одевайся, мы идем на фотосессию. Я договорилась!

Как всегда, только приехала, а уже сюрпризы.

Оказалось, что на фотосессию идем мы все. Андрей для виду ломался, при этом потроша свой гардероб, в поисках «чего–нибудь приличного», я одной рукой красилась, другой гладила свою юбку, а-ля пояс. Как оказалось, зря. Андрей, увидев меня в этом безобразии, стащил ее и начал потрошить уже мой гардероб, на наличие «чего–нибудь приличного».

Элина тем временем одевала Алену и, думая, что я не замечу, подкрасила ей губы блеском. Я заметила, но ругаться не стала.

В общем, сумасшедшее утро благополучно перетекло в сумасшедший день.

Фотографировались в парке. Стоял теплый август, и было ТАК красиво. Мы давно уже не гуляли просто так. У всех светились глаза, и на лице было написано крупными буквами: «Я счастлив!»

Вернулись только под вечер. Алена уснула в машине. Такая красотка! Так сегодня позировала! Мы с Элей тихонько болтали о том, что произошло за время нашего невидения друг с другом. И все казалось таким правильным, так должно быть всегда!

Уже перед сном я вспомнила про Маринино письмо. Я так и не рассказала ей, куда я исчезла. Просто просила отправлять письма на абонентский ящик, а там уже их забирал один человек за символическую плату, и передавал на пункт отправки. Обратно действовали так же. Я передавала письма Матвею Дмитриевичу, а он уже отправлял их в мой мир.

Каждый раз, когда я писала очередное письмо, моя совесть пыталась сгрызть меня с потрохами — все–таки я многим была обязана подруге, а поступила с ней так по–свински. Но по–другому я не могла сделать. Спасибо, что хоть так смогла с ней общаться.

Я спустилась в гостиную, и уже там вскрыло письмо.

Хм, странно, в основном письма Марины напоминали Войну и Мир, и были написаны листов на дцать… А тут один листок, и тот рваный какой–то. На сердце свалился булыжник. Я раскрыла послание. Всего одно предложение. «Я в больнице, не уверена, что выживу. Если сможешь, приезжай».

Ноги подкосились, слава Богу, подо мной оказался диван.

Господи, это может быть последнее письмо от подруги!

Я резво вскочила обратно на ноги и понеслась в спальню к шкафу. Андрей что–то печатал на ноутбуке, лежа в кровати. Вначале он молча наблюдал за моими перелетами по комнате, затем отложил ноутбук и поинтересовался: