Диана Чемберлен - Дурочка, или Как я стала матерью

Он начал расстегивать ремень на джинсах, но Оливия с нетерпением потянулась к нему.

– Давай-ка я, – с улыбкой промолвила она.

Алек прилег на кровать, но в тот самый момент, когда Оливия щелкнула пряжкой замка, прозвенел входной звонок. Замерев, она обреченно опустила голову.

– Не обращай внимания. – Алек сжал ее руку, удерживая у себя на поясе.

Согласно кивнув, Оливия расстегнула замок. Звонок прозвенел вновь.

– А вдруг что-то случилось с детьми? – Отстранившись, она с тревогой взглянула на него своими большими зелеными глазами. Желание, читавшееся в ее взгляде еще мгновение назад, полностью испарилось. Перед Алеком была встревоженная мать, а вовсе не жена или возлюбленная. Похоже, им все-таки придется открыть дверь.

Алек сел и потянулся за футболкой. Он знал, что жена права: их дом стоял на отшибе, в дальнем конце безлюдной дороги, которая выходила прямо к морю. Случайных посетителей тут просто не бывало.

Алек наклонился и поцеловал Оливию в висок, после чего вышел из комнаты, на ходу застегивая штаны. Уже добравшись до гостиной, он вновь услышал трель звонка. Распахнув дверь, он увидел на пороге незнакомую молодую женщину.

– Слушаю вас, – промолвил он, напряженно копаясь в памяти. Случалось, что посетители клиники приносили больных питомцев ему домой, и он не всегда узнавал их вне стен больницы. Сомнительно, однако, чтобы он встречался с этой женщиной прежде. На вид ей было около тридцати. Длинные черные волосы и белоснежная кожа. На редкость привлекательна. Такую так просто не забудешь.

– Доктор О’Нил? – спросила незнакомка. Она была одета в синие шорты и голубую рубашку, накинутую поверх белого топика.

– Да, – кивнул он.

– Меня зовут Джина Хиггинс, я – приятельница ваших детей.

Алек, из головы которого по-прежнему не выходили Джек и Мэгги, невольно вздрогнул, но тут же понял, что речь, скорее всего, идет о его старших детях.

– Я так понимаю, вы имеете в виду Клэя и Лэйси?

– Верно, – кивнула женщина. – Полагаю, мне следовало сразу упомянуть об этом, – добавила она с улыбкой. – Я совсем забыла, что у вас еще есть двое младших.

Алек не спешил приглашать ее в дом и оттого чувствовал себя крайне неловко. Но у женщины, скорее всего, дело было не срочное, а ему не терпелось вернуться к Оливии.

– Чем могу помочь? – поинтересовался он.

– Я лишь хотела узнать… Могу я войти на минутку? – Она бросила взгляд в гостиную. – Найдется у вас немного времени для меня?

– Пожалуй, это не самый удобный момент, – начал было Алек, но в эту секунду на пороге гостиной показалась Оливия в белой рубашке и зеленых шортах. Торопиться уже было некуда, и Алек со вздохом распахнул дверь.

– Входите, – промолвил он, отступая на шаг назад.

Молодая женщина, на спине у которой висел зеленый рюкзак, прошла в гостиную.

– Оливия, – обратился к ней Алек, – это Джина Хиггинс. Правильно? – Он бросил взгляд в сторону гостьи.

– Правильно. – Она протянула руку Оливии, и та с милой улыбкой пожала ее.

– Джина – приятельница Лэйси и Клэя, – пояснил Алек.

– Как же здесь хорошо. – Джина с облегчением провела рукой по взмокшему лбу. – У меня в машине сломался кондиционер, так что я умираю от жары.

– Присаживайтесь, – кивнула Оливия в сторону дивана. – Не желаете чего-нибудь выпить?

Джина села, положив рюкзак себе на колени.

– Нет-нет, спасибо, – промолвила она, – не хочу отнимать у вас слишком много времени. – Она бросила взгляд на Алека, который по-прежнему стоял посреди комнаты. – Я уже говорила с Лэйси и Клэем, и они посоветовали мне побеседовать с вами. Дело в том, что я изучаю историю маяков на Тихоокеанском побережье. А недавно я приехала на Внешние отмели, чтобы осмотреть маяк Реки Поцелуев. Я даже не знала, что он так сильно разрушен.

При упоминании о маяке улыбка сползла с лица Алека. Краешком глаза он заметил, что Оливия присела на другой конец дивана. Алек знал, что жена внимательно наблюдает за ним, пытаясь предугадать его реакцию. В последние годы он почти не думал о маяке, уж слишком много сил и времени ушло когда-то на его спасение. Борьба эта шла рука об руку с той безумной скорбью, которая терзала его после смерти Анни. «Любая скорбь безумна по своей природе», – утешала его Оливия, но Алек-то знал, что в своих переживаниях хватил через край.

Присев на ручку кресла, он принялся внимательно изучать нежданную гостью. Странно, что специалисту по истории маяков ничего не известно о событиях на Реке Поцелуев.