Диана Чемберлен - Дурочка, или Как я стала матерью

А Джина была просто безутешна. Она связалась с группой врачей, которые на добровольной основе помогали детишкам из разных стран, и попросила их заняться Рани. Она уже не в первый раз звонила в эту организацию, но впервые во время разговора рыдала прямо в трубку. К ней отнеслись с большим сочувствием, но сказали, что, вероятнее всего, не смогут ей помочь: «Таких детей очень и очень много, и мы не в состоянии заняться всеми сразу. Тем более когда речь идет о девочке из приюта, где она вряд ли получит то лечение, которое потребуется ей после операции».

В ту ночь, крепко обняв Джину, Клэй позволил ей как следует выплакаться. Спала она плохо, все время ворочалась и металась, из-за чего и он никак не мог уснуть. И вот, пока он лежал так без сна, в голове у него начал оформляться план. Пару дней он потратил на то, чтобы как следует все обдумать и обговорить с отцом. Алек отнесся к его идее с пониманием, хоть и без особого восторга. Клэй так и не сообщил отцу о том, зачем Джине понадобилось поднимать со дна моря линзы. Когда-нибудь он расскажет ему об этом, но не сейчас. Сейчас ему надо было привлечь отца на свою сторону, а тот и без того испытывал к Джине достаточно противоречивые чувства.

В субботу вечером, когда они сидели на верху башни, наблюдая за звездами и отмахиваясь от комаров, Клэй рассказал Джине о своей задумке.

– У меня нет двухсот тысяч долларов для миссис Кинг, – заметил он, – но даже если бы и были, я бы точно не стал ей платить. Зато у меня достаточно денег, чтобы поехать в Индию и позаботиться о Рани, пока ты – пока мы – будем легально бороться с этой системой.

Джина смотрела на него с немым изумлением.

– И ты хочешь сделать это для ребенка, которого совсем не знаешь? Но почему? – спросила она наконец.

Клэй привлек ее к себе и поцеловал в щеку.

– Потому что я люблю тебя, – ответил он. – Вот почему.

Понедельник, 17 мая 1943 г.

Теперь я знаю, что значит слово « противоречивый» . Разумеется, я слышала это слово и раньше и представляла в целом его смысл, но лишь недавно я осознала, что оно как нельзя лучше подходит к моей жизни.

Я в последний раз пишу в дневнике. Моя жизнь полностью изменилась, и я хочу, чтобы весь последний год остался для меня позади. Очень часто, делая записи в дневнике, я перечитываю то, что писала раньше, и прошлое оживает перед моими глазами. Я помню все до последней детали. Что ж, пришла пора предать все это забвению. Я хочу смотреть в будущее, а не в прошлое, потому что прошлое наполняет меня тоской и сожалениями.

Прошлой ночью мы с Деннисом впервые занимались любовью. А потом еще я плакала целый час… сама не знаю почему. Деннис обнимал меня и говорил, что все будет хорошо, что он всегда будет рядом, всегда будет заботиться обо мне. Видимо, я плакала потому, что осознала – пора уже расстаться с прошлым. Где-то в глубине души я продолжала надеяться на то, что вернусь однажды домой, к родителям, и к тому будущему, которое мы спланировали вместе с Сэнди. Вернусь к Сэнди. Я все время прокручиваю в голове одни и те же мысли. Как странно, к примеру, что я использовала подаренное им рубиновое ожерелье, чтобы отправить его в тюрьму. Или вот еще: Сэнди сказал, что это он убил человека, которого я нашла на пляже. Но или же я окончательно спятила, или его в то время вообще не было на Отмелях. Сами видите, что я все время цепляюсь мыслями за прошлое. Оно никак не хочет меня отпустить.

Но прошлой ночью я освободилась наконец-то от Сэнди, от родителей и от прошлого. Теперь я живу с Деннисом. Если и есть где-то человек лучше и благороднее его, то я такого просто не знаю. И я сделаю все, чтобы он чувствовал себя счастливым.

Я все время мучилась противоречивыми чувствами. Я оставила мистеру Хьюитту послание на линзах Френеля, желая исполнить свой долг перед родиной, но стараясь в то же время не испортить жизнь Сэнди. Те же двойственные чувства были в моей душе, когда я отдавала своего ребенка. Вот и в школе я стараюсь учиться лишь для того, чтобы угодить Деннису, хотя на самом деле учеба меня не интересует. Пора уже оставить эту двойственность и двигаться вперед с уверенностью в будущем. А потому, дорогой дневник, я прощаюсь с тобой раз и навсегда. Спасибо за то, что принял меня такой, какая я есть, – без иллюзий и без прикрас. Спасибо, спасибо и еще раз спасибо. И прощай.

В первых числах августа в сторону аэропорта двигался целый караван. Джина и Клэй ехали в машине Алека вместе с ним, Оливией, Джеком и Мэгги. Лэйси везла Брайана, Генри и Уолтера, чье кресло разместилось у нее в багажнике. Все желали лично попрощаться с Джиной и Клэем, которым предстоял долгий путь в Хайдарабад.