Яна Розова - Проклятие Вероники

Я глянула на Джона. Вот почему он так вел себя – скрытничал, увиливал от всех разговоров, а сам всегда был в теме! Теперь он тоже любовался видом из окна автомобиля, а вопроса Германа, вроде бы, и не слышал. Каков, стервец!

Ну и ладно, – решила я. Герои тоже люди. Лучше уж, попробую узнать то, что мне на самом деле необходимо:

– А как погиб ребенок, из-за которого мой муж с собой покончил?

– Да не было никакого ребенка, – небрежно ответил Герман. – Архитектор ехал по улице, а мы уже знали все про него. Василий Васильевич, что за машиной на мотоцикле едет, за ним проследил, и все о нем разузнал. Перед машиной архитектора моя мать вытолкнула на дорогу моего пацаненка, твой муж резко затормозил. Выскочил из машины, весь потный от ужаса. Увидел, что все в порядке и укатил. А на обратном пути, уже ночью, я кинул ему на бампер дохлую собаку. Он снова остановился, мать вынесла спящего Сашку, измазанного кетчупом. Чистый цирк! Архитектор, не будь он помешан на теме детей, сразу бы нас раскусил, а он чуть не умер от ужаса.

– Как же ребенок не проснулся? – поинтересовался Джон.

– А я ему снотворного вкатил.

Отец он был просто заботливейший.

– Архитектор предлагал отвезти ребенка в больницу, мы еле от него отделались. Тут появилась Ника, стала его прессинговать, а я якобы повез Сашку в больницу. Ну, а потом за пару месяцев Ника его дожала.

– Ну, вы и суки, – сказала я.

Герман не стал мне отвечать, а только чуть заметно скривился. Как же мне хотелось ударить его, а еще лучше – уничтожить на месте! От этого я даже задохнулась. Джон пихнул меня плечом, я повернулась к нему и он, увидев выражение моего лица, отрицательно покачал головой.

И тут мы приехали.

Было ясно, что этих двоих идиотов придется держать в конюшне до самого вечера. Тем временем, Вась-вась выберет место в лесу и привезет все необходимое – всякие вещи для пикника, сложит костерок. Все должно выглядеть так, будто мужчина и женщина решили отдохнуть на природе.

В заброшенной конюшне земляной пол уже пророс травой. Запах лошадей, навоза еще сохранялся, но был он уже слабым, совсем не таким, как три года назад, когда Герман купил тут двадцать соток земли с “постройкой”.

Джона и Шульгину заперли в разных стойлах, но рядом. Сидеть с ними Герману не хотелось, он оставил парня Вась-вася, Рустема, и вышел на улицу.

Вась-вась тем временем садился в машину, чтобы ехать за покупками. Герман велел ему позвать еще одного помощника. Очень надежного. И пусть Вась-вась съездит в дом на Весеннюю улицу, а оттуда позвонит – Герман скажет, где искать нужные препараты. А еды пусть побольше привезет.

Потом вернулся в конюшню. И очень во время, потому что тот парень, что остался охранять пленников, уже валялся без сознания, а Джон пытался связанными сзади руками открыть дверь в стойло, где сидела Шульгина.

Герман ругнулся, вытащил пистолет и бросился на Джона. Ему безумно захотелось прострелить тому череп, но он сдержался. В картину несчастного случая простреленная голова не вписалась бы.

Клыков исхитрился двинуть Германа головой в солнечное сплетение, но силы были неравны – Джон был связан. Повалив врага на землю, Герман дико разозлился…

Шульгина плакала и просила Германа прекратить избивать Джона.

Наконец, Герман оттащил тело бывшего любовника своей жены в его загон, вытолкал оттуда еще шатающегося Рустемчика и запер дверь. Часа два пришлось ждать второго парня. А как только он появился, приехала и Ника.

Герман тут же понял – она вернулась к нему. Эта покорность в глазах, это несчастное выражение лица говорили Герману яснее слов, что он выиграл. Сашки с ней не было, но это уже мелочи. Мальчика она тоже отдаст, можно не сомневаться.

Тем не менее, жену он встретил мощной пощечиной, а когда Ника упала, как следует, пнул носком туфля.

– Вернулась, стерва?! Ты что же отмочила, коза такая?

Он схватил ее за волосы и встряхнул, но вдруг опустил руки. Что-то произошло, вроде потемнело вокруг? Ничего, все уже прошло.

Вероника встала. Ее глаза были сухими. Поправила каштановые волосы, отряхнула пыль с юбки, подошла к Герману и поцеловала его в щеку. Он мотнул головой, как испуганный жеребец…

В конюшню, где оставался Джон, Вероника не пошла, хоть Герман и мечтал показать ей измолоченную морду Клыкова. Увидев мотоцикл, постояла рядом, тронула пальцами кожу седла. Обернувшись, улыбнулась мужу:

– Давай на нем уедем?

– Нет, он останется с ними. Будто они приехали на поляну на мотоцикле.