Яна Розова - Проклятие Вероники

Вернувшись домой, я ощутила, что мне плохо: тошнило, мутило, кружилась голова. Но я ведь я целый день курила и ничего не ела! Пошла на кухню, соорудила себе бутерброд.

И снова закурила.

Я закурил, хоть Ксю бы этого не одобрила.

В квартире моей бывшей жены было тихо и чисто. Где и что мне искать? Решил начать с компьютера.

Прежде всего, я полез рассматривать фотки, слитые с ее фотоаппарата. С обычной мыльницы. А ведь я дарил ей зеркалку пару лет назад. Кажется, “Олимпус”. Полупрофессиональный фотоаппарат был нужен моей бывшей, чтобы снимать ее работы – готовые интерьеры. У хорошего дизайнера должно быть содержательное и качественное портфолио. Вот только пользоваться фотоаппаратом она не научилась. Побоялась.

Ксю искренне считала, что ничего не умеет и не может научиться. Я много раз убеждался, что на самом деле она вполне успешно осваивала все, что ей было необходимо, если предварительно забывала себе сказать: я дура и у меня ничего не выйдет. Одолела же она все эти дизайнерские программы!

Я рассматривал фото, сделанные Ксю примерно год назад. Она, оказывается, путешествовала по замкам Луары. Кажется, с подругой. Да, это была подруга Ксю – Светка Рытченко. Надо бы с ней поговорить.

Рыская в компьютере бывшей жены, я все больше скисал. В почте – ничего интересного не нашлось. Переписка с заказчиками, с поставщиками отделочных материалов. Дружелюбно, мирно, по-деловому. Друзьям, переехавшим в столицы или за границу: я работаю, особых новостей нет. Я-то понимал, каких новостей ждали от нее друзья. Вышла ли второй раз замуж, встречаешься ли с кем, может, ты, Ксения, беременна? От женщины репродуктивного возраста все ждут сообщений именно на эти темы. А тут у Ксю была пустота.

Вообще-то, моя бывшая супруга не была такой уж мышью. Если Ксю расслаблялась и забывала на время, что она сама во всем виновата, то могла здорово повеселиться. И повеселить. Я помню, как мы вдвоем ездили на море, в Крым. В машине, на пляже – мы смеялись так, что морды болели! А еще она умела рассказывать анекдоты. Редкий талант для женщины. И лучше всего получались у нее самые похабные анекдоты, с матюгами и разными мерзостями. Такая милая девочка и такие вещи говорит!.. Умора.

И начитанная она была, и в музыке шарила, да и просто имела свой взгляд на вещи. Опять-таки, если расслаблялась.

Порыскал я и в корзине, в удаленных письмах. Перелистал ее проекты. Работа, работа, работа. Да, жизнь Ксю, кажется, именно в этом и заключалась…

Вернулся к фотографиям.

Однако, вижу фотку парня! Отглаженный, чисто выбритый (я пощупал свою заросшую щетиной щеку) мужчина лет двадцати пяти, наверное. Лет на десять моложе Ксю. Умный взгляд, темные волосы. Стоит, опершись руками о каменный парапет на лестнице в парке Менделеева. Судя по всему, его снимала моя экс-супруга. И зачем?

Еще мне кажется, что я его где-то видел раньше. Лицо знакомое.

А вот – они оба, за столиком уличного кафе. Сидят, придвинув друг к другу стулья, прям пара семейная. Ксю снята в профиль – смотрит на этого кота влюбленными глазами. Как-то это мне против шерсти.

Джон – сказал я себе – перестань ревновать!

Как же мне этого парнягу найти? Я спрошу о нем у Светки Рытченко. Я вгляделся в его лицо. Заметил, что оно доброе. Может, оттого, что круглое, но не щекастое, не полное. Не слишком высокий лоб, зато высокие скулы, тяжеловатый подбородок. А в глазах что-то детское.

Приятный парень, признай это, Джонни, и засунь свои эмоции себе… подальше. Я достал флешку, которую привычно носил в качестве аксессуара, прицепленной к кольцу на ключах от квартиры. Скопировал эти две фотки.

Как же зовут нашего приятного парня? А вот это я узнаю у Рытовой.

– Света, привет. Это Джон.

– Джон?.. – она говорила со мной так, будто нас с ней объединяли неповторимые общие воспоминания. Но это было объяснимо. Светка просто не знает, как себя вести – ей звонит бывший муж мертвой подруги. Он всегда был странный, но что ему сейчас может от меня понадобиться?

– Да, это я.

– Ну, привет, – голос Рытовой по-прежнему звучал с деланной радостью. – Рассказывай, как дела?

– Ладно, рассказывай, как дела?

Ненавижу эту ее манеру. Сидит с сытым видом перед телевизором, жует что-то и названивает всем подряд, потому что не может минуты провести без трепа. Да, это моя мама. Она у меня вот такая. Моей маме уже долгие-долгие годы совсем нечего делать в жизни. Сорок лет замужем за моим папой – это сорок лет счастья. Не все выносят его столько. У некоторых особей, к величайшему моему сожалению, сносит мозг.