Геннадий Ангелов - Нож Туми

– Мои люди сообщили мне, что она вернулась домой, потом угодила в больницу.

– Вы, что следите за ней? – спросила хозяйка квартиры и скрестила руки на груди.

– Следим? Нет ну что вы, сейчас сами знаете, какое неспокойное время, просто стараемся держать ситуацию под контролем, только и всего.

Он улыбнулся, и эта улыбка гостя не понравилась Людмиле Ивановне. Ей показалось, что этот человек знает гораздо больше о дочери и всей её семье. Но она сдержалась и тяжело вздохнув, ответила: – Мы с отцом были против выбора дочери с первого дня её знакомства с Сашей. Хотя нам он понравился и произвёл положительное впечатление. Однако сердце материнское не обманешь, и я чувствовала, что рано или поздно, но случится беда. Мы с мужем старались особо не лезть в дела Лены. Считали и считаем её человеком взрослым и самостоятельным.

Она замолчала, и Евгений Иванович увидел на лице матери слёзы.

– Успокойтесь, прошу вас.

Он протянул ей свежий носовой платок, который Людмила Ивановна взяла со словами благодарности.

– Лена пришла домой поздно, в ту злополучную ночь, мы с мужем спали. Позвонила в дверь, я ей открыла, и всё поняла с одного взгляда. Угодив под дождь, Леночка промокла и Пётр Николаевич сделал ей ванну. Мы смотрели телевизор, ждали, пока дочь приведёт себя в порядок, и незаметно задремали. Когда я проснулась, то обнаружила, что Лены в комнате нет и она ещё в ванной. Муж выломал дверь, наша девочка лежала без сознания. Она выпила огромную дозу таблеток клофелина, и только чудо спасло мою бедную девочку. Муж вызвал скорую, и её забрали в больницу. Там ей сделали промывание желудка, потом переливание крови. Я сидела всю ночь возле дочери и только утром, когда Лена пришла в себя, вернулась домой. Простите ещё раз, но мне тяжело об этом говорить и вспоминать.

– Я вас понимаю. А где сейчас она?

– В больнице, где же ещё.

– Увы, но её там нет. Я только что приехал оттуда.

Лицо Людмилы Ивановны исказила гримаса ужаса. Она смотрела большими глазами на Евгения Ивановича, и не знала, что сказать.

– Лену необходимо найти, чтобы не случилась, не дай Бог, ещё одна непоправимая беда.

– Оставьте нас в покое, – заголосила мать Лены и закрыла лицо дрожащими руками. – Откуда взялся этот парень… Будь он проклят! У нас одна дочь, и мы не хотим, чтобы Лена больше встречалась с вашим начальником. Вы понимаете, о чём я говорю?

Её голос сорвался на крик, и Евгений Иванович поднялся с дивана, чтобы уйти.

– Уходите, уходите, слышите, и больше никогда не переступайте порог этого дома, – кричала во весь голос женщина. В дверях Евгений Иванович столкнулся с отцом Лены. Тот услышал крик жены, подумал, что это грабитель и едва не набросился с кулаками на гостя. Евгений Иванович перехватил старика руку и вывернул её за спину. Потом коленом прижал к двери и как можно спокойно объяснил, кто он такой и зачем сюда пожаловал.

– Вот моя визитка, Пётр Николаевич, – сказал начальник охраны Белого и отпустил руку хозяина квартиры. – Пожалуйста, позвоните мне, если что – то узнаете про дочь. Она исчезла из больницы, и никто не знает куда она могла пойти. Вы слышите меня?

Пётр Николаевич сидел на пуфике, уныло свесив голову и потирал руку.

– Уходите, – прошептал он сдавленным голосом, – если я что – то узнаю, позвоню.

В больнице Лена чувствовала бесконечную тоску и одиночество. Ей хотелось умереть и жизнь для девушки потеряла всякий смысл. Она лежала в двухместной палате возле окна и с печальными глазами смотрела на улицу. За окном завывал ветер, срывая последние листья с деревьев кружил их медленно и грациозно. Мама принесла ей старенький плеер, и грустные песни Милен Фармер ещё больше удручали. Лена сняла наушники и бросила их на одеяло. В эти выходные больница опустела и только дежурный персонал медсестёр, устроившись в коридоре, смотрел очередной сериал по телевизору. Соседка Лены по палате совсем юная школьница Надежда ушла домой и должна была вернуться только в понедельник утром. Весёлая и жизнерадостная, с веснушками на лице, она делала фактически первые шаги в жизни и радовалась как ребёнок, самостоятельности, возникшей вследствие отравления грибами. Лена наблюдала за ней искоса и вспоминала себя, когда она вот так же весело и беззаботно относилась к жизни. Радовалась каждому дню, улыбалась случайным прохожим на улице и верила в то, что обязательно сможет добиться поставленных целей. Воспитанная в строгих правилах отцом, она прилежно училась и когда её сверстники ходили по барам и клубам, сидела за книгами. Взяв в руку карандаш и альбом для рисования принялась набрасывать эскиз рисунка. Рука самостоятельно выводила незамысловатые линии человека, точнее девушки, одиноко стоявшей возле леса. Из – за деревьев на рисунке выглядывали огромные красные глаза, их Лена нарисовала непроизвольно акварельной краской, они как будто следили за девушкой. Глаза невиданного зверя получились злобными, и Лена, удивляясь игре собственного воображения, смотрела на них поникшим взором. Страх, исходивший от рисунка, настолько разыграл воображение девушки, что она ощутила запах земли и леса. Впервые в жизни испугавшись собственного рисунка, тут же разорвала его на мелкие кусочки. Отложив кисти и краску в сторону, поправила подушку и улеглась. Телефонный звонок едва не лишил Лену чувств. Взяв влажной от страха рукой телефон увидела, что это звонит мама.