Анна Бойко - Во спасение

– Пап?! – изумленно выдохнула Юстина.

Голос отца она, разумеется, узнала, но вот его самого… Девочка привыкла к совершенно иному облику. Строгим костюмам и рубашкам, туфлям и дорогому наладоннику. В крайнем случае, к шерстяному джемперу и светлым джинсам. Сейчас к путешественницам приближался незнакомый человек в мешковатой, пятнистой куртке и таких же штанах. Нож и игольник на поясе, рюкзак, высокие ботинки на липучках. Правая рука родителя небрежно и явно привычно покоится на хищном, устрашающе-черном прикладе автомата.

Даже походка, кажется, изменилась – стала плавно-крадущейся и абсолютно бесшумной.

– Однако шустрые лягушки, еле догнал, – невозмутимо заметил подошедший. – Только визжать зачем? По ведмеду своему соскучились?

– Вы Юстин папа? – неуверенно уточнила Камиля.

– Он самый.

Родитель не мама. Ни слова упрека, никаких выяснений. Уже через минуту стало очевидно, что за «самоволку» Юстине не влетит. Мало того, отец даже не попытался отговорить подружек от задуманного. То ли чувствовал себя виноватым, то ли уважал право дочери на принятие решений… какая разница?

Юстина в который раз за сегодня вздохнула с облегчением.

– Как ты нас нашел?!

– Как вы нас догнали?!

– Тоже мне, бином Ньютона. Потолковал с Мишкой и все дела.

– Мы сначала к бабе Римме заходили, – с легким оттенком превосходства сообщила Камиля.

– Я понял. Молодцы, Шерлок Холмсы. С рукой что? И с ногой?

Девчонки кое-как, перебивая друг друга, сбивчиво объяснили.

– Запах крови не лучшее, что можно придумать в сложившихся обстоятельствах.

Отец добыл из кармана на поясе фонарь, баллончик с антисептиком, бактерицидные салфетки, спирт и пластырь. Обернулся к Смехнянке:

– Посвети-ка.

Протер руки, размотал пропитавшийся кровью платок, сноровисто обработал и залепил порез. Ненужную больше импровизированную повязку вместе с использованными салфетками аккуратно завернул в полиэтиленовый пакет и спрятал в рюкзак. Повернулся к внимательно наблюдавшей дочери:

– Чего стоишь? Снимай обувку.

– Там колготки.

– Снимай!

Прыгая на одной ноге, Юстина кое-как стянула кроссовок, чуть не упала, неуклюже ухватилась за случившееся рядом дерево. Отец извлек нож, присел на корточки. Придержал ступню и одним движением вспорол тонкую ткань. Отрывисто напомнил Ане:

– Свет!

Та поспешно направила луч ему на руки. Жутко защипало, Юстина сдавленно зашипела. Заклеив пятку, родитель коротко скомандовал – «Обувайся!», – отобрал у Ани фонарь, погасил и уверенно зашагал в сгущающиеся сумерки.

Юстина спросила в удаляющуюся спину:

– Пап, ты знаешь куда идти?

– Да уж не хуже вас. Родителям что сказали?

– Что ночуем друг у друга.

– Эх, вы. А если они созвонятся? Или решат проверить, где вы шляетесь?

– Тогда кранты, – с наигранной бодростью отозвалась Шоста.

– Наладонники не выключайте хотя бы. В зиккурате будем минут через двадцать, там они заработают.

Юстина украдкой глянула на свой. Ну да, нет сети. Об этом никто из них как-то… не подумал.

От набережной отец свернул в чащу и почти бесшумно заскользил по едва различимой тропинке. Подружки старались не отставать. Минут десять все шло нормально, впереди, среди поредевших зарослей боярышника уже замаячила темная громада моста… и тут отец замер. Одно неуловимое глазом движение, и автомат соскользнул у него с плеча и оказался в руках. Юстина остановилась. Смехнянка и Шоста врезались в нее и принялись возмущенным шепотом выяснять, что случилось. Юстина шикнула. В тишине стало отчетливо слышно, как неподалеку трещит кустарник – будто через него продирается слон. Накаркали.

– Быстрее! – отец обернулся и рванул Юстину за руку.

До моста оказалось совсем близко. Через минуту они уже мчались вверх, перепрыгивая через ступеньки. Сзади раздавалось алчное сопение и скрежет когтей по камню.

– Мамочка!.. – ахнула на бегу Смехнянка.

Юстине казалось, что лестница никогда не кончится, а рука вот-вот оторвется. Последний пролет дался особенно трудно. Наверху отец внезапно выпустил Юстину, подтолкнул в спины девчонок, сурово прикрикнул:

– Не останавливаться!

В панике обернувшись, Юстина увидела, что он зачем-то что есть мочи прыгает на краю лестницы и машет руками.

– Папа!

– Кому сказал, брысь отсюда?! – гаркнул отец, не переставая скакать.

Бесформенная туша приближался тяжеловесными скачками.

– Папа!! НЕТ!

В ту же секунду ярко-алая вспышка ударила по глазам и Юстина ослепла. Вокруг, судя по звукам, творилось нечто невообразимое. Девчонки истошно визжали, чудовище выло, только отец не издал ни звука. «Папа!», – одними губами прошептала Юстина, смахивая слезы.