Валерия Рихтер - Та, которой не было

Однако разговорить татуировщика Денни не сумел, поэтому надеялся, что это удастся Кате. Во-первых, она в принципе легко находила общий язык с людьми, во‑вторых, по уверениям Денни, была похожа на сестру Шубина. Все вместе это могло сработать им на пользу.

Первая волна испуга быстро прошла, и девушка вжилась в роль. Она уже не думала ни о муже, ни о сестре с ребенком, ни вообще о своей нормальной жизни. Позабыть о прошлом и погрузиться в нынешнюю игру оказалось куда проще.

– Так зачем он приходил к вам? – Катя повторила вопрос, с которого и началась их беседа. – А точнее, зачем ему была эта татуировка?

– Да я не знаю… Я его и сам не понял!

Беседа постепенно налаживалась. Татуировщик ничего не отрицал, не пытался отмолчаться и наконец начал говорить по существу.

– И тем не менее вы эту татуировку ему сделали…

– Не сразу, – отметил Шубин. – Сначала я решил, что он сошел с ума. Нет, если говорить про самое начало, то я его вообще не узнал! Я же его не таким помнил – подтянутым, моложавым. А ко мне подвалил какой-то дед с потухшим взглядом! Самое обидное, что лет-то, если я правильно помню, ему было совсем немного, что-то около пятидесяти пяти. Не пенсионер даже! Но взял и превратился в развалину. Не знаю, как это произошло…

– Лет пять назад началось, – услужливо подсказала Катя. – Он тогда бросил все и исчез.

– Да, об этом я слышал… Но так, поверхностно. Мы ж с ним не друзьями были! Не хватало еще жизнь всех моих бывших учителей знать… Оттого мое удивление лишь возросло, когда он пришел ко мне. Я был удивлен, что он меня нашел, спросил как…

– А он ответил?

Оказалось, ответил. Несмотря на свой потрепанный внешний вид, соображал Доронин вполне нормально. Шокирующей была только его просьба о странной татуировке, но ее он пояснять не стал.

После того как Шубин отказался, бывший преподаватель и не собирался оставлять его в покое. Он облюбовал аллею неподалеку от салона, приставал к Шубину на улице, стенал и плакал. При этом Доронин прекрасно понимал, что оказывает психологическое давление, и делал это осознанно.

– В итоге я согласился, – завершил свой рассказ татуировщик. – Куда мне было дальше это терпеть? Он мог и домой за мной попереться, а у меня дети мелкие совсем, им это не надо видеть… Да и потом, когда Доронин был моим преподом, я его уважал. Честный мужик был, всегда по справедливости поступал, таких мало было.

– Он мог измениться, одна просьба с татуировкой чего стоит!

– Не думаю, что он так глобально изменился. Я по глазам видел: нужна ему эта татуировка. Что-то беспокоило его сильно… Не знаю что.

– Вы не спросили?

– Он не сказал. Мы всего один раз этой темы коснулись, он предупредил, что ничего не скажет, и на этом все. Я людям в душу не лезу. Я сделал ему татуировку бесплатно, потому что… стыдно мне было за то, что он до такого состояния дошел. Вроде как лично я ни в чем не виноват, а стыдно!

Катя подозревала, что именно поэтому Шубин и согласился говорить с ней. То, что она похожа на его сестру, и прочая лирика могли иметь какое-то значение, но не принципиальное. Гораздо более важным оказалось то, что он устал держать это в себе, он хотел выговориться, а такую тему с кем попало не обсудишь.

– Мы встречались неделю, татуировка большая, да и время на нее у меня было только после работы, – продолжил мастер. – Материалы я оплачивал из своих средств. Он предлагал, у него были деньги… Не знаю откуда, я в любом случае отказался. Пожалуй, совесть свою так надеялся выкупить… Когда татуировка была закончена, он ушел, больше на связь не выходил. О том, что он мертв, я узнал только от того молодчика, что приходил ко мне вчера.

– Для вас его смерть стала неожиданностью?

– Еще бы! У меня и в мыслях не было, что ему угрожает какая-то опасность. Тайна, связанная с татуировкой… Черт, я уже вообще ничего не понимаю. Я думал, у него какая-нибудь возлюбленная умерла, он ее память почтить хочет, вот и все! А у него вон что на душе творилось… Но раз он не сразу умер после того, как тату была готова, значит, обдумывал это.

– Если он потерял любимую женщину, зачем скрывать это? – удивилась Катя. – Мог бы сразу все вам объяснить!

– Нет, не в его это характере. Ильич, сколько я его помню, всегда со всеми дистанцию держал. С одной стороны, он был из тех колоссов, которых фиг ты из себя выведешь. С другой – у него не было не то что семьи – друзей даже. Он со всеми преподами был одинаково вежлив, но чтоб кого-то в друзья к нему записать… Я б не смог. Так что если бы и появилась у него какая бабенка на склоне лет, свести с ума она его могла однозначно.