Ромэн Сарду - Никому не уйти

Мимо него из дверного проема выскользнули три пса, которые тут же бросились к незнакомцу. Франклин замер на месте. Ротвейлеры окружили его с трех сторон, явно нервничая. Боз не сделал и шага навстречу гостю: прислонившись к косяку двери, он ждал, когда Франклин сам подойдет к нему.

— Добро пожаловать.

— Здравствуйте, мистер Боз, — вежливо поприветствовал его Франклин, протягивая руку.

Лицо у Боза было угловатым, бледным и слишком морщинистым для его почти шестидесяти лет. Морщины избороздили его лицо даже в тех местах, где их обычно почти не бывает. Взгляд у Боза был пристальным и умным.

«Ну что, — подумал Фрэнк, — уже одним своим видом этот тип может наводить на людей страх. И он, пожалуй, именно такой, каким его представляют фэбээровцы и Шеридан». Тем не менее, каким бы чудовищным ни должен был казаться Боз, он не вытащил из-за спины окровавленную зубастую пилу и не обнажил вампирские клыки. Наоборот, он вполне доброжелательно улыбнулся.

— Я очень рад, — стараясь, чтобы его голос звучал искренне, произнес Франклин. — По правде говоря, я не ожидал, что вы ответите так быстро!

— А почему бы и нет? Я ведь сказал по телефону, что прочитал вашу книгу еще прошлой осенью. Я — большой почитатель творчества Льва Толстого, и посвященная ему глава в вашей книге вызвала у меня восторг.

Итак, Боз — почитатель творчества Льва Толстого. Ну что ж, его рукопожатие действительно похоже на рукопожатие казака — долгое, крепкое и решительное.

— Пожалуйста, пойдемте со мной.

Они вошли внутрь дома, и вслед за ними тут же устремились ротвейлеры. Пройдя по длинному коридору с закрытыми боковыми дверьми, Франклин оказался в маленькой гостиной с ворсистым ковром на полу, красноватыми монотонными обоями и разносортной мебелью. В освещенной витрине у стены красовались современные копии античных бюстов, а также три различных образца огнестрельного оружия, изготовленного в ту эпоху, когда мужчины выясняли отношения между собой на дуэли где-нибудь в лесу. В комнате также находился низенький деревянный стол с кипой ежедневных местных газет, а на стенах висели черно-белые репродукции со снимков, сделанных знаменитыми фотографами, — большей частью фотопортреты каких-то людей. Франклину невольно вспомнилась жуткая «экспозиция» в кабинете Шеридана — снимки двадцати четырех трупов.

— Пожалуйста, садитесь.

В комнате было чисто, даже очень чисто. «А ведь Меланктон говорила, что у Боза нет прислуги и что он живет совершенно один», — мелькнуло в голове Фрэнка.

Хозяин дома предложил гостю выпить и — по просьбе Франклина — угостил его содовой. Себе он налил в стакан немного дорогостоящего коньяка, который слегка разбавил водой. Затем Боз затеял разговор о творчестве Льва Толстого и о русской литературе. Франклин, все больше успокаиваясь, подумал, что со стороны их разговор похож на беседу двух почитателей великого писателя — явление, в общем-то, самое что ни на есть обычное.

Однако Боз вскоре нарушил обманчивую идиллию.

— А как вы умудрились найти меня? — неожиданно спросил он. В его голосе чувствовалась подозрительность. — Откуда вы узнали мой адрес? — продолжал Боз. — Обычно на меня выходят через посредничество одного из моих издателей, которые, кстати, отзываются обо мне неизменно вежливо, но негативно. Я, признаться, не люблю, когда меня беспокоят.

Франклин закивал головой в знак того, что уж он-то прекрасно понимает Боза!

— Я узнал ваш адрес от одного из моих студентов в университете «Деррисдир», — ответил Франклин. — Его родители живут где-то здесь. Увидев, что я читаю одну из ваших книг, парень сказал мне, что вы живете в Довингтоне.

— Хм… А как его зовут?

— Кого?

— Вашего студента.

— Э-э… Пуллман. Дэвид Пуллман.

К великому удивлению Франклина, Боз достал из кармана блокнот и что-то в него записал! Вранье само по себе обычно ускоряло пульс Фрэнка, а этот поступок Боза заставил его сердце бешено колотиться… И это при том, что Фрэнк сейчас сам ничего не придумывал, а всего лишь следовал инструкциям Меланктон и мисс Ванг: это они предложили версию о студенте, якобы выросшем в Довингтоне.

Боз взял со стола стакан с коньяком и выпил его почти залпом.

— В письме вы сообщали мне о желании написать новое эссе…

— Да, — подтвердил Франклин. — Свое первое эссе я посвятил исключительно писателям прошлого. Вопросы, которые у меня при этом возникли, очень хотелось бы задать самим этим писателям — мелвиллам, хемингуэям, конрадам. Главным образом об их творческих методах. Но, к сожалению, они уже мертвы.