Оливия Таубе - Смерть Арлекино

Старой графине было смешно видеть такие неуклюжие заигрывания сына с этой надменной красавицей, и она внутренне усмехалась, глядя на его потуги казаться неотразимым. Хотя, конечно, девица хороша – тут даже не поспоришь! Однако не это сейчас заботило Софию Петровну. У неё появилось одно маленькое непреодолимое желание – такое желание, исполнение которого перенесло бы её в дни далёкой юности, когда она сама пережила не один бурный роман. Графиня тоже была когда-то молода и не понаслышке знала, что такое любовь! И теперь, глядя на Сапфо, она чувствовала в ней ту же сжигающую страсть, которая не только возносит на вершины блаженства, но и испепеляет без остатка.

Когда закончилось время десерта, и иссякли уже все темы общего разговора, служанка передала Сапфо, что графиня просит Стеллу Руслановну зайти к ней на несколько минут. Сапфо подумала пару секунд и согласилась.

Через некоторое время Сапфо поднялась в комнату Софии Петровны. Та уже ждала девушку, сидя в глубоком уютном кресле, и доверительным жестом пригласила Сапфо сесть напротив неё.

– Прошу простить мне мою настойчивость, – волнуясь, медленно произнесла графиня, – я не отниму у Вас много времени.

– Вы прекрасная поэтесса, Стелла Руслановна, – мечтательным тоном продолжала она, – когда-то я и сама любила писать…

– Благодарю Вас, – ответила Сапфо, не зная, чего ожидать тут дальше. – Я к Вашим услугам, София Петровна!

– У меня к Вам просьба личного характера, – слегка смутилась графиня, – но Вы, Стелла Руслановна, совсем не обязаны соглашаться!

– Я слушаю Вас, – внутренне напряглась Сапфо.

Ну что могло понадобиться от неё этой влиятельной даме, если они и увиделись-то впервые в жизни, и вряд ли ещё когда увидятся?

Но графиня, прежде чем ответить, сначала задала неожиданный вопрос:

– Вы надолго задержитесь здесь, в Венеции?

– Дней на десять… – неопределённо ответила Стелла.

– Стелла Руслановна! Могу ли я попросить Вас написать мне стих о Венеции?

– Конечно, – с облегчением кивнула Сапфо. – Но что именно Вы хотели бы видеть?

– Напишите только то, что посчитаете нужным, дорогая! Но – предназначенное только мне !

– Должна признать, уважаемая графиня, – чуть улыбнулась Сапфо, – что просьбе несколько необычная, но вполне выполнимая! Перед отъездом Вы получите моё сочинение.

– Благодарю Вас, Стелла Руслановна, – с явным облегчение заулыбалась в ответ графиня и встала, давая понять, что разговор закончен и что она свою гостью больше не задерживает.

Сапфо тоже поднялась и на прощанье почтительно присела в изящном реверансе.

На неизменной гондоле четыре наряженные взволнованные девушки направлялись на площадь, где уже вовсю шумело народное гулянье. Едва гондола причалила рядом с мостом, как тут же нашу четвёрку окружили певцы с гитарами, кастаньетами и тамбуринами, увлекая девушек за собой зажигательной стремительной и страстной тарантеллой!

Едва наши красавицы выбрались из этой толпы, какой-то «испанский гранд» галантно раскланялся перед Аннет, высокий широкоплечий Пьеро закружил Стеллу, крепко обхватив её за талию, а Верочка повернулась в сторону некого господина в чёрной мерцающей маске, который галантно протянул ей руку и нежно прошептал в самое ушко:

– Пойдём со мной, таинственная незнакомка, и я покажу тебе настоящий Венецианский бал!

Он мягко, но настойчиво тянул Веру за собой, и Анастасия увязалась за ними следом, попутно отвечая встречным маскам на приветственные знаки внимания. Навстречу им бесконечной разноцветной сверкающей чередой встречались комедианты, дамы французского двора, испанские гранды и прочие – в совершенно невообразимых ярких костюмах и разукрашенных масках. Практически все встречные мужчины приглашали наших красавиц либо покататься на гондоле, либо изысканным полупоклоном и изящным жестом руки молчаливо приглашали в ресторан или кафе, а иные просто развлекали их пением, подыгрывая себе на каком-либо инструменте.

Золото и серебро кружев, плащи, похожие на драгоценную змеиную кожу, разноцветные перья всех цветов радуги, яркие шелка и пышные кудри, диковинные шляпы, причудливо расшитые жемчугом и драгоценными камнями – вся галдящая, и в то же время – молчаливая, пантомима волшебного города, овеваемого ветрами и туманами.

Про ту чарующую ночь Сапфо потом напишет: