Оливия Таубе - Сборник детективов

– Доброе утро, мистер Поллаки! У меня, к сожалению, очень мало времени, поэтому прошу Вас говорить конкретно по делу. Давайте присядем здесь, – кивком головы он указал на красивую старинную ажурную скамью, – и я Вас слушаю!

Как приятно было после палящих солнечных лучей оказаться в тени цветущих липовых деревьев с их неповторимым медовым ароматом!

– Доброе утро, мистер Хопкинс! Благодарю Вас за эту встречу! Вопросов у меня к Вам будет немного, так как некоторые непонятные моменты я уже выяснил у священника.

Епископ согласно кивнул.

– Так вот, во-первых, меня интересует копия завещания покойного викария. И во-вторых, известно ли Вам, как появилась у него бриллиантовая реликвия невероятно огромной стоимости? Ведь Вы знали его при жизни, поэтому, может быть, Вам что-нибудь известно об этом?

Элиот Хопкинс глубоко задумался, погрузившись в воспоминания, а потом медленно начал своё повествование:

– Мистер Поллаки, я глубоко уважал покойного викария. Он был преданным служителем церкви, истинным пастырем овец Христовых! Но даже для меня, – человека, знавшего его не понаслышке, – и то некоторые стороны его жизни остаются неразгаданной загадкой. Семьи у викария никогда не было, это факт. При этом по характеру он был очень активным, очень доброжелательным и любознательным и человеком. Думаю, что по всем этим причинам он и подружился с бароном Робертом Генри Барлеттом.

Про барона говорили, что он постоянно проводил различные опыты в своей лаборатории и много времени посвящал анатомическим исследованиям. С именем барона связан один весьма любопытный факт: у сэра Барлетта была приёмная дочь, которой викарий стал крестным отцом. Об этом событии сохранилась запись в церковном архиве. И конечно, викарий всегда сам исповедовал эту девочку. Её звали Мария Жозефина Барлетт. Мне не известны причины, по которым барон решил удочерить её, – ведь у него уже были дети! НО! Это именно она принесла викарию редкостную бриллиантовую реликвию, – хотя, поверьте, я не знаю, как она у неё оказалась. Последние годы викария мучали сердечные приступы, и однажды ночью ему стало совсем плохо. Предчувствуя свою кончину, он распорядился позвать нотариуса. В ту ночь я был при нём, и он настойчиво попросил меня сжечь в камине всю его переписку. Вы понимаете, что таким образом были уничтожены все его тайны, которые у него без сомнения были. Иначе – зачем перед лицом вечности беспокоиться о старых письмах? Едва прибыл нотариус и завещание было подписано, как через десять минут успокоившийся викарий тихо отошёл к Господу. Копия завещания хранится в церковном архиве. Я разыщу её и сразу же дам Вам знать.

– Очень Вам благодарен за эти сведения, мистер Хопкинс. И ещё скажите мне, пожалуйста, – Вам что-нибудь известно о дальнейшей судьбе Марии Жозефины?

– После смерти викария я ни разу её здесь не видел. Старый барон всегда приходил на воскресные проповеди, но самой девушки я больше никогда не встречал.

– Ещё раз благодарю Вас, святой отец! А теперь мне надо бы поговорить со сторожем Джорджем Патнеллом. Когда и где я могу увидеть его?

– Приходите вечером сюда же, он как раз заступает на службу.

– Спасибо за содержательную беседу, сэр! – Поллаки поднялся, заканчивая разговор. Пока к епископу вопросов больше не было.

Оставшись один, Игнатиус Пол Поллаки решил ещё раз не торопясь обойти всё это место.

– Выглядит слишком таинственно, – отметил он про себя, оглядывая руины давно разрушенного аббатства, где до настоящего времени уцелели только действующая церковь с часовней да небольшой уголок кладбища неподалёку от входа.

Сыщик мысленно вернулся к таинственной личности покойного викария. Похоже, шустрый старичок очень хорошо умел хранить тайны, – и свои, и чужие. И тут Поллаки вспомнил, кстати, об исчезнувшем дневнике барона, о котором говорил ему юный Эдвард. Неужели это исчезновение как-то связано с нынешними событиями? Отбросив все мысли о мистике, Поллаки устало присел на старинное каменное надгробие. На нём уже давно стёрлись все письмена, и разобрать что-либо было совершенно невозможно. На подножии отломившегося – а может быть, кем-то сбитого – креста сохранился только каменный якорь, обвитый каменной же верёвкой.

Перед взором Поллаки расстилалось разрушенное временем и забытое людьми старинное аббатство, куда в желании посвятить свою жизнь служению Богу уходили люди от мирских забот ещё в далёком седьмом веке! Неоднократно сгорали в огне войны деревянные постройки аббатства, и все его тайны были навечно погребены в густом дыму пожарищ. Вновь отстроенное в одиннадцатом веке аббатство, возрождённое в норманнском стиле, гордо простояло ещё не одно столетие, вплоть до последовавшего очередного варварского разрушения. Но благословенное место не прекратило своего существования и поныне. Величие давно минувших дней дышало тайной…