Леонид Влодавец - Душегубы

Иванцов это хорошо понимал. Он не раз сталкивался с тем, что тщательно и добротно подготовленное дело, выстроенное по всем правилам и формальным признакам, да еще при отсутствии у противной стороны живых свидетелей, как правило, выигрывается. Особенно в прежние родные годы, когда процесс носил обвинительный, а не состязательный характер.

На лицах слушателей, конечно, по-разному, но отразилось уже не просто любопытство, а настоящая заинтересованность.

- Представьте себе, - продолжал оратор, - сколько пушнины, леса, меда, воска, льна, сала, шерсти, соли было практически бесплатно вывезено с территории нашей нынешней области еще в эпоху Московского государства! Сколько налогов, которые собирались здесь, в бывшей Береговии, осело в московской казне, ни единым рублем не поработав на благосостояние наших жителей! Наконец, именно Москва, которая отписала в казну большую часть земельных угодий, явилась тормозом в развитии рынка земли.

Полчаса, установленные регламентом, уже прошли, но Глава словно бы не замечал этого. И зал, как это ни странно, полностью стих, жадно впитывая в себя и тут же переваривая каждое слово докладчика.

А тот уже подкатывал к временам более близким. Он рассказал о том, сколько тягот и лишений вынуждена была перенести губерния вследствие политики различных царей, императоров и генсеков, которые проводили разные там преобразования, укрепляли бюрократию, душили свободу, подавляли крестьянские восстания, устраивали земельные реформы в интересах помещиков или продразверстку для прокормления Красной Армии и рабочего класса, оказывали интернациональную помощь или вели войны. Лазарь Григорьевич привел мрачную статистику потерь, которые понесли жители области в результате участия в войнах за московские или петербургские интересы, а также в результате социально-классовых столкновений дооктябрьского периода, гражданской войны 1917-1922 годов, голода, спецпереселений и политических репрессий, связанных с политикой центра. Выяснилось, что только за последние триста лет, начиная с азовских походов Петра Великого и кончая войной в Чечне, область потеряла около пяти миллионов человек.

- Напоминаю, что по состоянию на конец 1995 года все население области составляет 4,8 миллиона человек, - подняв вверх указательный палец, произнес Бреславский. - А ведь все те, кто погиб безвременно, могли бы продолжиться в детях, внуках, правнуках! Можно только догадываться, какой чудовищный урон был нанесен нашему генофонду. Сколько талантливых людей - поэтов, математиков, художников, музыкантов - так и не было рождено! И все это - из-за колонизаторской политики, которую Москва вела в отношении подчиненных ей провинций.

Иванцов отметил, что при этих словах генерал Прокудин насупился, а полковник Сорокин стал ему что-то объяснять на ухо.

- Но ущерб, нанесенный нашему промышленному и интеллектуальному потенциалу, - продолжал разошедшийся профессор, - не исчерпывается этими прямыми потерями. Центр - тут я имею в виду опять-таки и Москву, и Санкт-Петербург - как гигантский магнит притягивал к себе лучших, наиболее инициативных, предприимчивых, одаренных и талантливых людей. Причем в огромном, явно превышающем собственные потребности количестве. Там, в центре, формировалась некая гипертрофированная интеллектуальная элита, а провинция вынуждена была довольствоваться либо посредственностями, которые в эту элиту не могли пробиться, либо некими отбросами, которые эта элита отторгла. Потому-то такова сейчас разница в общем уровне культуры. И у многих молодых людей, которых я знаю, общаясь со своими студентами, образуется комплекс провинциала. Юноши и девушки ощущают себя ущербными индивидуумами лишь по той простой причине, что не сподобились родиться в Москве. Разве это не печально?

Совсем недавно, осенью прошлого года, по приглашению моих коллег я ездил в США. Мне довелось побывать в Нью-Йорке, Вашингтоне, Далласе и Лос-Анджелесе. Все это крупные города, но Вашингтон, столица, резиденция правительства, среди них самый маленький. Большая часть населения Вашингтона - чиновники или те, кто их обслуживает. Там нет ни крупных заводов, ни финансовых центров, ни торговых корпораций. А вот в трех других городах сосредоточена львиная доля всей американской мощи. Хотя они расположены в очень удаленных друг от друга регионах. И я очень удивился бы, если б узнал, что у какого-то ньюйоркца или далласца появился комплекс провинциала перед жителем Вашингтона. У нас же даже петербуржец, попадая в Москву, ощущает - хотя и не всегда показывает - этот самый комплекс. Разве это нормально?