Леонид Влодавец - Душегубы

Впрочем, в это время он еще смог расслышать далекий, словно из дальнего космоса долетевший голос Зинаиды:

-Все нормально, реакции плановые...

- У меня тоже все без неожиданностей, - отозвалась Леопольдовна. - Переход по графику. Никаких заметных отклонений от режима.

От этих слов, проникших в угасающее сознание, Валерка как-то сразу успокоился и плавно, тихо, неощутимо погрузился в безмолвие и темноту...

ГЕНЕРАЛ ПРОКУДИН

- Вот он, гад! Ишь, припустил! Ниже, Федор! Сейчас достанем!

С вертолета, кружившего над просторной заснеженной поляной на высоте около ста метров, волк, скачками несшийся к спасительному лесу, казался не больше мышонка. Первая очередь из автомата взбила снежную пыль чуть впереди...

- Большое упреждение взял, Ильич! Это ж не мотоцикл! На один корпус, не больше!

От второй очереди волк подскочил, крутнулся в воздухе, за бился на снегу.

- Вот видишь! Самое оно! Федя, давай вниз, оприходуем...

Вертолет завихрил снег на поляне, на треть колеса ушел в наст. Волк лежал на исчирканном пулями снегу метрах в тридцати от места посадки. Он уже не дергался, и пятно крови, проплавившее ямку поблизости от головы зверя, не курилось партком и не ширилось.

Первым на снег выскочил плотный мужичок в камуфляжной куртке с поднятым воротником и летном шлеме, с автоматом в руке.

- Осторожнее! - перекрикивая вертолетный гул, крикнул он в кабину. Подождите, пока я проверю. А то еще тяпнет перед смертью.

Он неторопливо подошел к лежащему зверю, держа автомат . на изготовку, несколько раз пнул волка ногой, потом призывно махнул рукой.

Из вертолета выбрались еще трое. Один в кожаной летной куртке и унтах, в теплом шлеме на меху, второй в черной дубленке и меховой шапке, в желтых валенках с калошами, третий, самый крупный по размерам, в армейской офицерской ушанке, камуфляжной куртке и брюках, в утепленных горных ботинках. Пошли к добыче, повесив автоматы стволами вниз.

- Вот так, Андрей Ильич, - сказал крупный, обращаясь к обладателю черной дубленки, - а ты говорил, что у нас волка с вертолета не возьмешь. С тебя бутылка! А то шкуру не отдам.

- Бутылку я привез, - улыбнулся Рындин, ежась от ветра, нагоняемого лопастями вертолета, - и не одну. Так что не беспокойтесь, товарищ генерал-майор.

- Слышал, военком? - пробасил тот, кого назвали генералом, обращаясь к владельцу летной куртки и унтов. - Стало быть, сообщай в свою контору, что будешь только завтра. Банька у нас знатная. С такого морозца самое оно подогреться.

Подошли к мертвому волку, около которого стоял тот, что командир вертолетной эскадрильи.

- Готов... - сказал Рындин с некоторой неуверенностью в голосе.

- Готов, готов! - убежденно пробасил генерал, поддевая носком ботинка оскаленную волчью морду. - Вот зубищи, мать его так! Сантиметров пять клыки!

- Перегнул, Максим Данилын, - сказал Рындин, - это ж не кабан все-таки! Не больше трех, по-моему.

- Схватит такими за горло - мало не покажется. И трех сантиметров хватит. Взяли!

Волка подняли вчетвером, каждый за свою лапу, и потащили к вертолету. Забросили в заднюю часть салона, на холодок. Бортмеханик втянул лесенку, закрыл дверь, ротор прибавил обороты, "Ми-8" снялся с поляны.

Через четверть часа он уже приземлялся на вертолетной площадке дивизии, которой командовал генерал-майор Максим Данилович Прокудин.

К вертолету подкатили почти одновременно "волга" Рындина и "уазик" генерала. Чуть подзадержавшись, прибыл второй "уазик" - военкома Сорокина.

- Саша, - распорядился Прокудин, обращаясь к командиру эскадрильи, - ты там со шкурой не затягивай. Чтоб была в лучшем виде!

- Все будет нормально, товарищ генерал-майор! У нас шкурник штатный, сами знаете...

- Ладно, поверю. Ну что, товарищи полковники, по машинам?

От вертолетчиков поехали в мотострелковый полк. Именно его в этой дивизии прежде всего показывали всем проверяющим из округа и тем более - из Москвы. Часть и по сей день выглядела относительно прилично. Остальные смотрелись заметно похуже. Поэтому если проверка была самой обычной, то начальство, осмотрев этот хороший полк и поглядев, как тут налажены боевая учеба, быт и партполитработа (ныне - работа с личным составом), дальше этого полка не ездило. Дивизия получала законную оценку "хорошо" и устраивала для проверяющих небольшой сабантуй с банькой, шашлыками или рыбаль кой - в зависимости от вкусов прибывшего и времени года. Бывали более сложные случаи, когда дивизию, например, надо было чем-нибудь поощрить, сделать отличной, а ее командира наградить орденом "За службу Родине" очередной степени или двинуть на повышение. Тогда начальство сперва угощали все в том же отличном полку, а потом, как правило, не давая "просохнуть", начинали возить по остальным частям и подразделениям дивизии, отчего отдельные, кое-где встречающиеся недостатки как-то не замечались, а работа службы тыла дивизии завсегда получала высокие оценки. Наибольшие неприятности начинались тогда, когда наверху появлялось мнение, что данный комдив нуждается в постановке клистира и приведении в страх Божий. Ну и в тех случаях, когда почему-либо комдива требовалось спихнуть. Иногда - оттого, что и впрямь запустил дивизию, иногда - потому что засиделся и необходимо освободить место" для молодого перспективного, а иногда по той причине, что начальству не угодил. В таких случаях, сколько ни пои начальство, - все попусту.