Юлия Николаева - Всегда будешь ты

– И что ты хочешь от меня? – спросила я, он подскочил и схватил меня за волосы.

– Ты будешь страдать. Слышишь? Ты будешь страдать, пока я не решу, что готов простить тебя.

– Бить будешь? – не выдержав, усмехнулась я.

– Я превращу твою жизнь в ад, сделаю так, что ты будешь у меня в ногах валяться, моля о смерти. Но ее ты не получишь.

А потом он начал меня бить. Сначала ударил ботинкам по ребрам, и я согнулась возле батареи, не имея возможности защищаться. Он стал бить дальше, с остервенением и наслаждением. Я не стала даже пытаться терпеть и принялась орать от боли, стараясь хоть как-то прикрываться от ударов.

– Заткнись, – крикнул он и ударил меня в лицо ботинком. Я неудачно упала, ударившись головой о батарею, и сознание поплыло. Глеб продолжал наносить удары, меня тошнило, картинка перед глазами стала рябить, и я закрыла их. А потом услышала выстрел. И едва приоткрыв глаза, увидела падающего рядом со мной Глеба, после чего вырубилась.

Сознание возвращалось медленно, постепенно. Сначала слух, потом обоняние, но глаза я открывать не спешила. Тело болело везде, и мысль о любом движении казалась недостижимой. Я все-таки приоткрыла глаза и увидела перед собой Марию, Женькину домработницу. Она тут же бросилась из комнаты, а я с удивлением поняла, что нахожусь в Женькином доме, в той самой комнате, где жила в прошлое избиение. Мысленно я усмехнулась: не жизнь, а какой-то замкнутый круг. Тут в дверях показался Женька, окинув меня взглядом, сел на краю кровати.

– Как ты? – спросил меня. Мне даже говорить было сложно, поэтому я просто кинула на него выразительный взгляд, и он торопливо продолжил, – врач сказал, что тебе очень повезло, ничего не сломано, сотрясения нет. Хотя многие ушибы весьма серьезны. Мария будет за тобой присматривать.

Мария появилась с таблетками и водой и буквально впихнула и влила в меня все это.

– Тебе лучше поспать, – поднявшись, Женька пошел к выходу, но в дверях все-таки остановился и хмыкнул, – отделали тебя будь здоров, но ты живучая, выберешься.

И я выбралась. Сначала дни шли вереницей одинаковых повторяющихся событий, не приносящих ничего кроме боли. Мне было больно все: есть, мыться, передвигаться. Если я пыталась думать, то сразу накатывала страшная головная боль, и я старалась уснуть, чтобы как-то от нее избавиться. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я стала нормально передвигаться по комнате, а потом сумела сама принять ванную. Мария радовалась за меня, как за родную дочь, я старалась быть дружелюбной. Выходить из комнаты я даже попытки не предпринимала, чувствуя себя в ней в странной безопасности.

– Вы молодец, – похвалила меня Мария после очередного моего самостоятельного рейда в ванную.

– Да, достижение, – усмехнулась я, – сама помылась.

– Вы сильно болеть. Евгений Стаславович, – смешно исковеркала она Женькино отчество, – очень боялся. Что вы умереть или остаться калекой. Но доктор сказал, что все будет хорошо.

– Доктору, конечно, виднее, – заметила я. Сам Женька объявился через пару дней после этого разговора с Марией. Сел в кресло и стал разглядывать. Мне-то хотелось, чтобы меня оставили одну, желательно навсегда, но кто меня будет спрашивать? К тому моменту я уже неплохо выглядела: синяки почти спали, припухлость с губ прошла, ссадины затянулись.

– Ну что, – поинтересовался Женька, – не надоело затворницей жить?

– Нет, – ответила я хмуро, прикидывая, что задумал Женька на этот раз. Неспроста же он меня тут держит.

– Понимаю. Если бы у меня выпали такие деньки, я бы тоже заперся с сиделкой и носа не показывал. Правда, я бы предпочел девушку помоложе и с другими навыками.

– Давай ближе к делу.

– Хорошо, – хмыкнул он, – расскажи мне, что за история у вас вышла с Потаповым?

– Какая история? Ты же сам послал меня к нему.

– Я помню. Но на что я точно тогда не рассчитывал, так это на то, что он приедет ко мне и сообщит, что готов отдать за тебя любую сумму, которую я назову. Естественно, с тем условием, что я навсегда о тебе забуду.

– И какую сумму ты назвал?

– Интересно, во сколько я тебя оценил? – усмехнулся он, – я-то лично считаю, что всем бабам грош цена, но я не дурак и видел точно: он за тебя готов последние штаны отдать.

– И ты их, конечно, снял?

– А как же. Он отдал мне свою фирму, а также деньги за утерянный чемоданчик. Я до конца не верил, но жизнь штука непредсказуемая, и такое случается. Три разных юриста проверили все документы. Так что я должен сказать тебе спасибо.