Умственное расстройство

Я доедал третий сэндвич с ветчиной, когда на столе заурчал внутренний телефон. В раздражении проглотив кусок и едва не подавившись, я зло нажал на кнопку.

— Шерон, я, кажется, предупреждал, чтобы меня не прерывали во время завтрака.

— Мне жаль, Матт.

В металлическом голосе, доносившемся из динамика, не слышалось никакой жалости.

— Пришел Сет Борден. Он хочет вас видеть. Я решила, что это вас заинтересует.

Я откинулся на спинку кресла и нахмурился. Почтенная диккенсовская мисс Хевишэм, решившая отправиться в Лас-Вегас, выглядела правдоподобнее, чем посещение Сета Бордена. По моему мнению, он был последним жителем Розикра, которому могли понадобиться услуги адвоката.

— Приведите его ко мне. — Я завернул оставшуюся половину сэндвича и сунул в ящик с делами, смахнул со стола крошки. Как раз вовремя — в проеме двери появился посетитель. Он выглядел неловким.

Сет был старше резьбы на моем столе, и это было видно. Низенький и скукожившийся — редактора приложения «Отдых» газеты «Санди» назвали бы его «эльфом», — на его крючковатом носу едва держались очки в золотой оправе. Белая рубашка и мятые серые брюки в полоску под заляпанным жиром кожаным передником, лицо, руки и всклоченные волосы не отличались чистотой. Ладони его были покрыты мозолями и имели коричневатый цвет из-за кислот и химических препаратов, которые он использовал в работе. В адвокатской конторе Борден казался неуместным, как, впрочем, и везде, кроме своей мастерской на Большой улице, где всегда царил невероятный беспорядок.

Я выбрался из кресла и пожал ему руку. Она была горячей и липкой.

— Привет, Сет. Садитесь.

Указал ему на кресло, предназначенное клиентам. Он покачал головой.

— Не могу засиживаться. У меня намазаны клеем два куска дерева. Я пришел нанять вас, если вы не против.

Он извлек из кармана передника бумагу и протянул ее мне.

Это было предписание явиться через две недели в суд, чтобы ответить на обвинение в нарушении умственных способностей. В документе было напечатано имя истца — миссис Бартон, его дочь. Я вернул повестку Сету и спросил:

— Как это случилось?

— Ее заставил муж, — ответил он. — Когда я отказался продать свой магазин и мастерскую агентству недвижимости, которым он владеет, мерзавец отправился к адвокату, и они сочинили, что я впал в маразм и меня надо поместить под опеку. Джун всегда делала то, что требовал Скотт, и подписала эту жалобу. Как только они избавятся от меня, мастерская перейдет к ним, и они смогут делать с ней все, что заблагорассудится.

Он выглядел скорее печальным, чем рассерженным, что было для него характерным. Люди вроде Сета Бордена идут по жизни, не думая, что их могут ранить. И им часто достается. Известный сценарий. Магазин Сета рядом с окружающими его небоскребами выглядел крохотулей, но занимал обширную площадь в деловом квартале и стоил несколько сотен тысяч долларов, которые мог заполучить владелец этого участка. Хорошо зная зятя Сета Скотта Бартона, я не удивился тому, что произошло.

Он был не первым. Двадцать лет назад сестра Сета Беделия Борден и ее компаньон, используя завещание отца, пытались заполучить часть магазина и мастерской, чтобы затем продать ее предпринимателю, скупавшему весь квартал под строительство крупного магазина. Постоянные угрозы Беделии потрясли брата и его жену Рут. Он слег с сердечным приступом, а Рут так и не смогли спасти. Беделия, быть может, и победила бы, но возобновление астмы, которой она страдала с детства, заставило ее отказаться от своего проекта и уехать туда, где климат был суше. Больше никто никогда не слышал о ней, и все думали, что она умерла где-то на западном побережье.

Сейчас земля стоила в десять раз больше того, что предлагали тогда.

— Есть ли причины сомневаться в вашем душевном здоровье? — спросил я.

Он пожал плечами. Этот жест не мог повысить доверие адвоката к клиенту.

— Я кое-что забываю. Но такое ведь случается с любым. Но я плачу по счетам, веду дела в магазине и не храню носки в холодильнике, как делал мой дядюшка перед смертью. А вы считаете меня сумасшедшим?

Взгляд за стеклами очков был проницательным.

— Я не психиатр, но думаю, сумею вам помочь. Но, прежде всего, надо обговорить гонорар.

Я не успел договорить, как старик сунул руку в карман передника и извлек горсть мятых и грязных бумажек, которые положил на мой стол. Я пересчитал их. Здесь было две тысячи триста долларов в купюрах по двадцать и пятьдесят долларов.