Алексей и Ольга Ракитины - Скопец

– А… – посетитель на секунду запнулся с раскрытым ртом, – а процент вы не оговариваете?

– Процент от чего? – не понял Шумилов. – От суммы завещания, что ли?

– Ну да…

– Помилуй Бог, это был бы грабёж. Если новое завещание составлено с соблюдением всех необходимых требований закона, свои деньги вы получите безоговорочно, и моя помощь в том не потребуется. Называть процент от суммы завещания – это значит отнимать то, что принадлежит вам по праву. А я ведь не грабитель с большой дороги!

Базаров несколько мгновений изучающе смотрел в глаза Алексея, точно не совсем верил услышанному, затем с чувством произнёс:

– Благодарю вас, господин Шумилов, вы действительно благородный человек. С меня ещё плюс стол. Только умоляю – поедемте прямо сейчас. Боюсь, если завтра пристав прямо с утра придёт, вы не успеете к началу всей этой котовасии. Путь-то неблизкий! А я бы вам комнату в доме организовал. Поедемте, господин Шумилов, а-а?

– Я так понимаю, вы приглашаете меня в дом вашего покойного хозяина. Но ведь вы не хозяин и не можете распоряжаться…

– Теперь в доме живёт племянник Николая Назаровича. Я полностью уверен, что он согласится со мною, что такой человек как вы просто необходим в данной ситуации. Так что никакого противодействия ни с чьей стороны не бойтесь – его не будет. В том ручаюсь.

– Ну, что ж, подождите меня с четверть часа, я соберусь, и мы поедем, – согласился Шумилов.

И действительно через четверть часа Шумилов вышел из дома со своим новым знакомым, предупредив г-жу Раухвельд, что, уезжает по делам и, возможно, задержится на пару дней.

Дождь несколько присмирел, хотя полностью не прекратился. Мужчины вышли на проспект, кликнули извозчика и поехали. Их путь лежал в предместье Санкт-Петербурга, знаменитое дачное местечко под названием Лесное. Там вокруг обширного лесного массива, отданного в ведение Земледельческого института, расположилось большое количество дач столичной знати и высшего чиновничества с относящимися к ним участками леса, порой весьма значительными. У Соковникова, как сказал Базаров, там находилось во владении четыре гектара леса; такой завидный кус земли сам по себе являлся целым состоянием, принимая во внимание дороговизну земельных наделов в непосредственной близости от столицы!

Мягко покачиваясь на рессорах, экипаж бойко катил по городским улицам. Приподнятый верх укрывал пассажиров от дождя, а неблизкий путь располагал к неспешной беседе.

– Почему же мы едем на дачу? – поинтересовался Шумилов. – Разве ваш хозяин не имел городской квартиры?

– У него не то, что квартира, у него целый особняк на Вознесенском проспекте, – усмехнулся в ответ Базаров. – Просто последние два года он в город только изредка наведывался, а жил всё больше на даче.

– Почему так?

– Болел. Сердце. Водянка была, ноги опухали, ему и ходить-то было тяжело, и сидеть, а в коляске так растрясёт, бывало, еле живой приезжал.

– Умер Соковников своею смертью?

– Неужто вы думаете, что его убили, или сам решился руки наложить? Что вы, что вы, такого с ними не бывает… Я хочу сказать, с богатыми людьми. Он умер своей смертью, тут ни у полиции, ни у докторов никаких сомнений не возникло.

– Долго ли вы у него служили?

– Да уж, почитай, пятнадцать лет.

– Судя по величине участка в Лесном, осмелюсь предположить, что покойный был весьма богатым человеком. Я прав?

– А то как же! Раньше он был, полагаю, в числе богатейших людей государства. Миллионщик! От брата получил колоссальное наследство. И то сказать, чтоб вы составили представление: он двум управляющим, работавшим у брата, при расчёте подарил миллион рублей серебром.

– Да что вы! – не поверил Шумилов. – Это миф, наверное!

– Какой там миф, чистая правда! Фамилии этих людей известны, и история эта тоже широко известна, тайны не составляет. Правда, следует признать, что в последние годы Николай Назарович несколько поиздержался. Много потерял на биржевых делах, неудачно вкладывался, чутья нужного не имел, также много потерял в неудачных операциях с торговым домом братьев Подсосовых. Много жертвовал, многим помогал. Валаамскому монастырю очень много пожертвовал, говорят, чуть ли не миллион, но точно утверждать не стану, цифирь в точности мне неизвестна. Знаю, что на Валааме он церковь построил. Кроме того, Николай Назарович жил на широкую ногу. Это сейчас в дому пусто стало, приедете, сами увидите, а лет пять тому назад… у-у…! гостей полон двор, все спальни заняты, с утра до вечера обеды, музыка, танцы, литературные и костюмированные вечера. Ни дать не взять, венецианский дож! Опять же, театрал был завзятый. Сколько народу вокруг него хороводом вертелось – актерки разныя, художники, стихоплёты, проходимцы всех мастей. И всяк норовил у него денег попросить.