Наталья Макарова - Цель жизни

Как он и ожидал, ответа не последовало. Жена снова репетировала. Как и вчера вечером, и позавчера, и недели, и месяцы назад. Танец был её любовью, её страстью и её жизнью. Её мужу из всего перечисленного доставались жалкие крохи.

Он не жаловался. Три года назад на свадьбе он обещал её матери, что не загубит её карьеру, и с тех пор, ценой значительных усилий, старался сдерживать обещание.

– Вероника очень талантлива. – Говорила тогда ему тёща, – с четырёх лет она занимается балетом. Ты берёшь себе в жёны не рядовую девушку. Её ждёт блестящее будущее. Я всю свою жизнь посвятила ей, а теперь это же должен сделать ты. Она будет танцевать и однажды покорит мировые сцены. Но если при тебе она превратится в домохозяйку, кухарку и уборщицу, я тебе этого никогда не прощу!

– Я люблю вашу дочь и сделаю всё для её счастья. – Серьёзно отвечал Алексей, – если она хочет танцевать, то я буду рад поддержать её в этом.

Тогда, три года назад, Вероника была двадцатилетней выпускницей балетного колледжа. Алексей, четырьмя годами старше, уже вовсю работал в органах и весьма мало интересовался балетом. Случайно, с кем-то за компанию, он попал на концерт в этот колледж и увидел на сцене хрупкую изящную девушку в пачке. Она казалась такой непохожей на женщин, которых он знал раньше! Большинство его сокурсниц, а впоследствии – сотрудниц были особами неробкого десятка, грубоватыми, употребляющими крепкие словечки и выпивку наравне с сильным полом, в общем – своими парнями в компании и в рабочем коллективе.

А здесь он увидел утончённое полувоздушное создание, не то нимфу, не то фею, сразившую его наповал первым же своим выступлением. После окончания концерта он дождался её около выхода. Фея оказалась мила и приветлива, простила ему отсутствие цветов и охотно согласилась встретиться с ним ещё раз.

Алексей словно очутился в другом мире. Концерты и репетиции, пуанты и балетки, фуэте и пируэты теперь занимали всё его свободное от работы время. Всё это было для него так ново, так необычно и так возвышенно, что не прошло и трёх месяцев, как он уже не представлял жизни без своей нимфы.

Она поразительно легко согласилась на его предложение. Не так просто, оказалось, уговорить её маму. Та при каждом удобном случае напоминала будущему зятю об уникальности и таланте своей дочери и выражала сомнения в его способности их оценить.

Последний такой разговор состоялся на свадьбе. Алексей торжественно обещал не мешать карьере Вероники и, по возможности, во всём помогать ей. С тех пор в его жизни ничего не изменилось. Только появилось вначале смутное, а потом всё более отчётливое ощущение того, что семья – это что-то другое, а не то, что происходит у них.

Да, он тоже был очень занят на работе. Да, ему тоже не раз приходилось задерживаться сверх рабочего времени. Да, случалось, у него тоже не было выходных или срывался какой-нибудь праздник. Но зато, когда он был свободен, его единственным желанием было скорее попасть домой и чем-нибудь порадовать любимую жену. То букет цветов, то коробку конфет, а то и золотое украшение старался он дарить ей по любому поводу и без такового. В ответ он слышал либо равнодушное «ага, спасибо», либо раздражённое «мне сейчас некогда». Цветы нередко оставались лежать на столе так и не поставленными в вазу, а украшения даже не примерялись. Так продолжалось до тех пор, пока Алексей не понял, что его старания не только не ценятся, но и не замечаются.

А Вероника продолжала вести привычный образ жизни. Репетиции, выступления, гастроли как составляли всю её жизнь до замужества, так и остались приоритетными после него. Еду она не готовила, уборку не проводила. Из домашнего хозяйства занималась только своими концертными костюмами. Одна комната в двухкомнатной квартире Ольховского была оборудована под балетный класс – там был установлен станок и зеркала во всю стену. В одном углу стоял шкаф с репетиционной и концертной одеждой, в другом – самая современная аудиоаппаратура. Когда Вероника была дома, почти всё время она проводила в этой комнате – то репетировала, то пришивала ленты к очередным пуантам, то отглаживала платья для выступлений.

Справедливости ради надо сказать, что от своего мужа она ничего не требовала. Если он не ходил за продуктами, то холодильник оставался пустым, но он не слышал от неё ни одного упрёка. Если у него появлялось время и желание готовить, она с благодарностью ела его блюда. Если готовить не получалось – безропотно употребляла полуфабрикаты. Если он долго не делал уборку, она не замечала недельную пыль на полках и паутину в углах. Её единственным условием было не мешать заниматься танцами и всем, что с ними связано.