Илья Деревянко - Хроники майора Корсакова. Том 3. Книга первая

За период с 1991 года по нынешнее число, Могила без запинки сознался в торговле наркотиками, в похищениях людей, в зверских пытках (порой со смертельным исходом), в киднепинге, шантаже, сутенерстве, в продаже русских девушек в азиатские бордели, в черном риелторстве, в крупных регулярных взятках милицейским и гражданским чинам всех уровней (далее следовал их полный перечень с именами, фамилиями, должностями), в давней, небескорыстной дружбе с неким известным госдеятелем либерального толка (вот основная причина его непотопляемости!) и т. д. и т. п. А также в восьмидесяти девяти убийствах, совершенных как лично, так и чужими руками. Однако ни к ликвидации «Окуня», ни к убийству Малышева с дочерью он не имел ни малейшего отношения. Связей с иностранными разведками не поддерживал и, следовательно, оказался вовсе не тем современным Мариарти, которого мы искали. Кстати, на момент гибели Малышевых Лисянский имел железное алиби, поскольку именно в тот день и час занимался съемками очередного порнофильма с участием загадочной доброволицы и дрессированных животных. Об этой стороне его «бизнеса» стоит рассказать более подробно. (Со временем поймете почему). Итак, допрос проводил Сибирцев, а я снимал происходящее на трофейную видеокамеру.

Сибирцев: Кто те женщины, которых терзают козлы и обезьяны в твоих порнофильмах?

Лисянский: Понятия не имею. Я знаком только с поставщиком.

Сибирцев: Как его зовут?

Лисянский: Владлен Артурович.

Сибирцев: Фамилия?

Лисянский: Не знаю.

Сибирцев: А кто он вообще, по жизни?

Лисянский: Точно не скажу. Вроде бы коммерсант. То ли владелец, то ли совладелец, то ли зам. начальника одной частной фирмы.

Сибирцев: Название? Род деятельности фирмы?

Лисянский: Он не говорил, а я не спрашивал. Какая мне, собственно, разница?

Сибирцев: Как вы познакомились?

Лисянский: Через Интернет. Он сам вышел на меня с этим предложением.

Сибирцев: С каким этим?

Лисянский: Делать порнофильмы с участием приличных обеспеченных женщин (не наркоманок, не проституток, не мазохисток) и дрессированных животных.

Сибирцев: Ради денег?

Лисянский: Разумеется! Правда, Владлен болтал что-то о пропаганде суперсвободной любви эпохи Водолея, но мне его байки по барабану. Я и не вслушивался даже. Главное – лавы!

Сибирцев: И как прибыль?

Лисянский: За один короткометражный фильм я получаю от оптовика около десяти тысяч долларов.

Сибирцев: Имена, фамилии, адреса оптовиков. Живо!

Лисянский старательно диктует.

Сибирцев: А сколько получает Владлен?

Лисянский: Тысячу долларов за бабу и одну лазерную копию фильма бесплатно.

Сибирцев: Как вы связываетесь?

Лисянский: Я звоню ему на мобильный (диктует номер). Но он, думаю, от него уже избавился.

Сибирцев: Баба предупредила?

Лисянский: А кто же еще?

Сибирцев: Тебе не кажется странным поведение актрис?

Лисянский: Конечно, кажется! Они точно не под наркотой, но… какие-то зомбированные! Или биороботы – черт их разберет! Но прежде я не встречал ничего подобного! Представляешь, одну обезьяны задрали чуть ли не до смерти, но она вытерпела съемку до конца. И от боли не орала, а вскрикивала по сценарию: «О да! Да! Еще сильнее, мой мачо!!!» Потом потеряла сознание, а едва очнувшись, позвонила мужу по мобильнику и очень спокойно, с интонациями любящей супруги сказала: «Извини, дорогой, но я срочно уезжаю в командировку дней на десять… Да позвоню, если смогу. Целую!» И тут же вновь отрубилась. Кровищи, блин, натекло…

Сибирцев: Куда ее дели?

Лисянский: Владлен забрал. Наверное, в частную клинику или к подпольному гинекологу. Точно не знаю. Но она выжила! Месяц назад встретил ее на улице. Выходила из модного салона красоты, вся в золоте, в драгоценных каменьях. И шмотки на высшем уровне. Я ей: «Привет, красотка! Как здоровье?» А она: «Извините, но разве мы знакомы?!» И ведь не притворялась, сучка, действительно не узнала!

Сибирцев: Значит, говоришь, зомби?

Лисянский: Бля буду, да! Хотя никогда раньше не верил в эту херню…

Завершив наркодопрос Могилы, мы погрузили его обратно в «Мерседес» и отвезли в Брюсовский СИЗО. Основываясь на записи видеокамеры, отпечатали на тридцати страницах «явку с повинной», заставили обезволившего авторитета поставить автограф под каждой страницей, написать в конце «С моих слов составлено верно» и передали его с рук на руки тюремщикам со строгим наказом: «Присматривать денно и нощно! Чтоб ни один волос, блин… Он нам скоро понадобится!..»