Анна Алдунова - Песня обреченных душ

– А при чем тут ты? Почему вызывают на допрос тебя?

– Вот пойду и узнаю. Интересно, что у них на меня есть…

– Твой брат тоже хорош! Ничего лучше не придумал, как продать особняк, который очень много значил и для Санни, и для тебя!

– Сэм, дорогая, поговорим об этом позже, мне нужно идти.

Дэвид хлопнул дверью и уехал. Их разговоры всегда заканчивались вот так – мягким уходом от конфликта с его стороны. Саманту это раздражало. Ее далеко не сахарный характер в такие минуты был особенно очевиден: всякий раз в конфликтных ситуациях на поверхность всплывали вспыльчивость и агрессия. Хотя с виду женщина казалась очень милой и женственной. Красивые глаза изумрудного цвета, нежно-розовые губы, темные длинные волосы… Она казалась богиней. А когда Сэм улыбалась, хоть и редко, ее улыбка была столь привлекательна, что не заметить ее было невозможно.

Дэвид шел по туманной улице родного города и постоянно оборачивался назад. Его глаза лихорадочно смотрели то в одну, то в другую стороны, но причиной этому были точно не прекрасные достопримечательности города. Он остановился возле управления полиции, а потом вошел с ухмылкой на лице. Шериф его уже ждал.

– Добрый день! Вы звонили мне недавно, и мы договорились о встречи.

– Да, конечно, проходите. Мне нужно задать вам несколько вопросов…

– Я Вас слушаю…

– Ваш брат поведал мне историю с особняком. Скажите, как вы отреагировали, когда узнали, что он собирается продать ваш родной дом?

– По правде говоря, я был крайне возмущен его необдуманной выходкой. Санни любил этот дом, да и для нас он значил очень много… По крайней мере для меня. В память о старике ничего больше не осталось, так как Джонни халатно все растерял, включая семейную кондитерскую фабрику.

– Но особняк принадлежал именно Воултеру-младшему, и он был вправе распорядиться своим законным наследством, как ему было угодно.

– Да причем здесь наследство? Это лишь письменная формальность… Он обязан был считаться со мной, когда принимал такое решение! Мы же не чужие люди…

– Где вы были пятнадцатого апреля приблизительно с семи до десяти часов вечера?

– Пятнадцатого апреля? Дайте подумать… А, да, весь вечер я провел в офисе, а уехал оттуда где-то в полдесятого. А в чем дело?

– Мне нужно проверить Ваше алиби, мистер Воултер!

– Алиби?! Что, черт побери, произошло? – мистер Воултер-старший не на шутку разнервничался.

– А Вы разве еще не слышали? – шериф был удивлен неосведомленностью своего собеседника. – В доме, который продал Ваш брат, были убиты три сотрудника фирмы по ремонту.

На мгновение воцарилась тишина. Мистер Воултер растерянно смотрел на шерифа, а потом выпалил:

– Я… Я думаю, камеры наблюдения должны были зафиксировать, как я выходил из офиса…

– Превосходно, мы это проверим. Кроме этого, мне нужно будет снять ваши отпечатки пальцев и побеседовать с вашей женой.

– Вы что, подозреваете меня? На каком основании? Что Вы… Что Вы себе позволяете! Я солидный человек и не собираюсь терпеть такого к себе отношения! ― Дэвид снова заводился, казалось, еще немного – и он будет вне себя от бешенства.

– Мистер Воултер, успокойтесь. Я всего лишь занимаюсь своим делом. Думаете, мне доставляет удовольствие копаться во всем этом?

– А жена моя Вам зачем? Я не хочу впутывать ее в проблемы Джонни.

– Вы ошибаетесь, это уже не проблемы Вашего брата. И я не вижу ничего ужасного в том, что я просто поговорю с Вашей женой. Или Вы что-то скрываете?

– Мне нечего скрывать, но я не допущу вмешательства в мою семью! Это противоречит всем моим принципам!

– Ваши принципы, мистер Воултер, – Брукс медленно отчеканил каждое свое слово, – не имеют сейчас ни малейшего значения. Насколько мне известно, когда Ваш брат собирался продать особняк, Вы были против этого. И я допускаю, что Вы напрямую связаны с особняком.

– Я уже сказал, почему я был против. Повторяться не буду. Вам не удастся сделать меня виноватым! Не забывайте, с кем Вы разговариваете и кого безрассудно обвиняете!

– Ваш статус, как и ваши принципы, сейчас тоже не имеет никакого значения.

– Вы еще пожалеете о своих словах!

– На Вашем месте я бы не был так уверен.

Дэвид не стал дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Он встал со стула и, хлопнув дверью, ушел. От злости его просто разрывало на куски. Безосновательные обвинения шерифа задели Воултера и ударили по его самолюбию, но Дэвид был уверен, что, когда все закончится, Брукс непременно будет извиняться перед ним…