Машин было немного, а погода выдалась настолько отвратительной, что даже жадные до денег, закаленные российским климатом "гиббоны" не решались выйти на улицу, чтобы "срубить" десяток-другой баксов с подвернувшейся под руку иномарки.
- Как упоительны в России вечера, - кривляясь, пропел сержант Курочкин. - Хотел бы я знать, какой кретин сподобился написать такое. Попадись он мне сейчас, я бы ему такой штраф впаял, что мало бы не показалось.
- Стоило бы заменить "упоительны" на "охренительны", - заметил Паша Зюзин. - "Охренительный" в отличие от "упоительный" - понятие растяжимое. Вечер может быть как охренительно упоительным, так и охренительно отвратительным.
- "Охренительно" - это еще мягко сказано, - вздохнул Федя Курочкин. - Я бы выразился: ox..тельно.
- Ну зачем же так, - возразил Зюзин. - Матом ругаться неинтеллигентно.
- А я и не ругаюсь, - пожал плечами Федор. - Российские граждане матом не ругаются, они им разговаривают.
- Точно подмечено, - хохотнул сержант Швырко, круглолицый усатый хохол. - Как говорят поэты, русский язык без мата превращается в доклад. Кстати, раз уж речь зашла о любимой родине... Вчера брат жены из-за кордона вернулся - в Турцию за шмотками гонял, так такой анекдот рассказал...
- Что еще за анекдот? - майор Зюзин поднял на подчиненного затуманенный осенней грустью взор.
- В заднице ползут два глиста, ну, в смысле, в прямой кишке, как им и положено, - со смаком начал пересказывать Макар Швырко. - Отец и сын, значит. Сын отцу и говорит:
"Знаешь, пап, ходят слухи, что там, снаружи - светло, красиво, пахнет приятно. Говорят, там такие здоровенные штуковины растут - деревьями называются, а на них повсюду еда висит, круглая, ароматная - яблоки. Вку-у-усно..."
"И что с того?" - без особого интереса спрашивает отец.
"А то, что в этих самых яблоках тоже червяки живут, такие же, как мы. Вот я и хочу понять - почему они там, а мы тут?"
"Так ведь здесь, сынок, наша Родина", - вздыхает отец.
- Родина, мать ее так, - мрачно кивнул окончательно впавший в депрессию Паша Зюзин. Майору безумно хотелось выпить.
- Эх, выпить бы, - словно прочитав мысли начальника, мечтательно вздохнул сержант Швырко.
- Может, чайку? - предложил сержант Курочкин и, не дожидаясь ответа, воткнул в розетку вилку электрочайника.
Зюзин и Швырко с глубокой тоской наблюдали за ним.
- Чай - не водка, много не выпьешь! - снова вздохнул сержант Швырко и покосился на майора.
- Не трави душу, - страдальчески поморщился Зюзин. - И без того тошно.
- Зря ты, так, Паш, - укорил начальника Макар. - И себя терзаешь, и людей. Я понимаю, карьерой своей дорожишь, но ведь так тоже нельзя. Изведешь ты себя, майор. Был бы ты по жизни праведником, тогда другое дело - слова бы тебе не сказал, но когда нормальный человек ни с того ни с сего в трезвенники подается - это уже серьезно.
- Да какая там карьера! - безнадежно махнул рукой Зюзин, - Я после того скандала на работе чудом удержался. Генерал Запечный так прямо и сказал, по-мужски: "Еще раз, Павел, облажаешься - вылетишь из органов, как пробка из задницы. Последний раз предупреждаю. Одно нарушение дисциплины - и тебе конец". Где это видано, чтобы майора простым дежурным на пост отправили? В жизни такого не было! А ведь могли и выгнать. Что тогда делать? Не в мафию же идти!
- Да уж! - сочувственно вздохнул сержант Курочкин.
- Так ведь, Паша, в питье меру надо знать, - укоризненно покачал головой Швырко. - Но у тебя все крайности - или наклюкиваешься в стельку, или. трезвенник.
- А ведь Макар дело говорит, - согласился Федор. - Мы же тебе не предлагаем оргию тут устроить. Примем тихонько по стаканчику для сугрева души и тела, лавровым листиком заедим, чтобы запаха не было-и все. Даже если проверка нагрянет, никто ничего не заметит.
На лице Зюзина отразилась идущая в его душе мучительная борьба. Два сержанта с надеждой смотрели на него.
- Нет, - покачал головой майор. - Не тот случай. Нельзя мне рисковать. Никаких нарушений дисциплины на службе. Сухой закон - и точка. Все. Тема закрыта.
На несколько минут в будке воцарилось гнетущее молчание.
Взвизгнув тормозами, перед постом лихо затормозила белая "девятка".
Дверь будки приоткрылась, и в нее заглянула облаченная в коричневую дубленку пухленькая и весьма энергичная крашеная блондинка.
- Скучаете, мальчики?
Лица загрустивших было "гиббонов" озарились восторженными улыбками.
Бойкую, взбалмошную и разбитную лоточницу Галочку знало и любило все отделение, причем "любило" более чем в прямом смысле. Неутомимая хохлушка, переспав чуть ли не со всеми его сотрудниками, с каждым ухитрилась сохранить хорошие отношения.
Читать дальше