Лариса Соболева - Последняя капля желаний

– Половина второго, – сообщил.

В следующий миг, отбросив одеяло, он сел и включил настольную лампу, Аля всполошилась:

– Куда ты? Среди ночи?

Вот, вот она – мужская харизма: он навалился на нее без разговоров, терзал грубыми ласками, а как раз напора и силы Альке всегда не хватало, хотя она не замечала за собой склонности к мазохизму. Наверное, не те кадры попадались. Но теперь у нее, как в том анекдоте про настоящих женщин: тигр в постели, в гараже не «Ягуар», тем не менее тачка супер, на плечах – выбирай хищника по вкусу в гардеробе. Четвертый должен быть осел, который все это оплачивает, но отца ослом назвать язык не повернется, он поворачивается у тетки, которая и прилепила к нему данное прозвище.

К огорчению Альки, тигр одевался, у него же ночная смена, а для ее понимания, штатной бездельницы, это было недосягаемо: зачем какая-то работа среди ночи, когда заняться можно кое-чем приятней? Да хоть выспаться!

– Кофе свари, – приказал он.

Ну, кофе не борщ, к тому же это повод задержать тигра. Аля набросила халат и убежала на кухню, кофе варила собственноручно, а не в кофеварке, добавляя различные ингредиенты, дабы поразить его. Жаль, не утро, он получил бы кофе на подносе в постель, едва проснувшись.

Ему – кофе, себе – виски, чтобы уснуть и сладко спать до полудня. Он пил, уткнув в чашку нос и распластав по столу локти, потом вдруг замер, вспомнив:

– Мобилу забыл в спальне, принеси.

Тигр продолжал отхлебывать из чашки горячий пряный кофе, навострив уши на удаляющиеся шаги Альки. Когда же воцарилась тишина, он, не торопясь, достал из нагрудного кармана рубашки небольшой пакетик, осторожно развернул его и аккуратно высыпал в виски. Поболтав его, посмотрел стакан на свет – виски как виски, будто там нет ни грамма порошка. Поставив на место стакан, поднес ко рту чашку с кофе и, не выпив ни глотка, смотрел в темную гущу, словно гадалка.

Вернулась Аля, положила перед своим ненаглядным мобильник, села напротив и не сводила с него томных и благодарных глаз. Позже она ему скажет, что настоящий кайф узнала только с ним, а также уяснила, что страсть – не выдумка киношников, она действительно существует и так жжет, так раздирает… Нет, этого не рассказать, это надо испытать.

А стаканчик с виски периодически подносила ко рту, делала маленький глоток, обволакивающий горло приятным жжением, – выпивка, особенно качественная, тоже кайф. Кофе он выпил, но не уходил, посему радостные волны накатывали на Альку: не хочет бросать ее. А смотрит-то как! Пронизывая. Или раздевая. Да Аля готова отдаться ему прямо на кухне на этом столе, да хоть на полу.

– Может, останешься? – Она протянула к нему руку через стол, затем легла на него грудью, поглаживая пальцами его кисть.

– Может… – кивнул он.

Аля вспорхнула со стула, ее немножко повело в сторону, вероятно, последние горячительные глотки были лишними. Не придав значения торможению в голове и ряби в глазах, она перешла к тигру, собралась изящно приземлиться на его колени, но пошатнулась и плюхнулась неуклюже. От неловкости Аля смущенно рассмеялась, наверняка и покраснела до корней волос, а в следующую секунду забыла о собственной нескладности – тигр присосался губами к ее губам. Аж дух захватило. Что там дух – ерунда! Он целовал ее плечи и шею, тем временем Аля, запрокинув голову, с изумлением видела двойную люстру на потолке. М-да, вот это страсть… В глазах стало двоиться!

– Мой тигр… – мурлыкала вяло Аля, что позабавило ее, она же чувствовала себя бодро, откуда взялась вялость? – Я для тебя… все… все, что хочешь… все… только скажи… что… ты хочешь…

А стены и потолок забавно перекручивались, как матерчатые… И по телу разливалась знакомая лень… а потом все погасло… Но еще остались ощущения. Она чувствовала, как он двинул плечом – голова ее перекатилась на другую сторону…

Безвольность ее его не убедила, он взял подбородок Альки и повернул к себе ее лицо. Нормально, она в полной отключке, как труп. До дивана всего метров пять, но центнер поднять – пупок развяжется, пришлось тащить ее, держа под грудью. Кинув Альку на диван, он отдышался (тяжеловата дама, нет слов), потом забросил ее ноги и проверил окно – плотно ли оно закрыто.

Сбегал в спальню, из двух статуэток взял ту, что поменьше – почти бесцветную фигуристку на коньках, забросившую согнутую в колене ногу высоко за голову, сунул ее в карман куртки и вернулся в кухню. Свечу он принес с собой, а подсвечников здесь было навалом, он облюбовал низкий керамический, в форме древнего светильника.