Ирина Костина - 10 дней в уездном городе Че. история, которая вполне могла бы произойти

– Назовите себя, – попросил её Василий.

– Так Ращупкина я! – сообщила тётка, – Служу в доме купца Кузнецова. Постирать там и прочее по хозяйству.

– И что у Вас украли? – деловито осведомился тот, приготовившись писать.

– Так верёвку со двора увели!

– Какую верёвку? – растерялся Василий.

– Так с под белья, что во дворе висела.

Лепихин фыркнул:

– Ращупкина, ты бы ещё из-за потерянной катушки ниток сюда пришла!

– А чего? – возмутилась та, – Верёвка-то новая была; только на прошлой неделе куплена. Аж восемь аршин! Хозяин у меня из жалованья, сказал, взыщет. А я чем виновата? Кто ж знал, что ночью уведут?!

– А украли ночью? – уточнил Аладьин.

– Как пить-дать, ночью! Я ж с вечера бельё замочила. А по утру прополоскала, выхожу во двор, а её – нет! Что ж выходит? Кто хошь, во двор ночью шастай! Бери, чего хошь! И никакой на их управы?!

– Ладно, – вздохнул Василий, – Напишите заявление и опишите подробно, как всё было.

И придвинул Ращупкиной лист бумаги и чернильницу. Та скисла:

– Ваше благородие, так мы грамоте-то не обучены. Вы бы сами написали, а я крестик поставлю.

Аладьин вздохнул и сам составил заявление. Затем деловито одёрнул жилетку:

– Иван Павлович, я – на место преступления.

– А можно и мне с Вами? – подхватился Иван; ему стало любопытно поглядеть, как новый помощник будет расследовать пропажу верёвки.

– Хорошо, – разрешил Василий. И обратился к плотнику, – Кузьма. Остаёшься за старшего. До нашего возвращения никого не впускать и никого не выпускать!

– Как скажете, барин, – радостно откликнулся тот.

Угол улицы Исетская с улицей Большой

Поймали экипаж, доехали до угла улиц Исетской и Большой. Ращупкина повела их к дому хозяина.

– Вон! Вон там она висела, между столбов! – указала она пальцем на пространство, примыкающее ко двору.

– Гражданка Ращупкина, покажите мне Вашу обувь. Подошву, – попросил Аладьин.

– Пожалуйста…, – та робко приподняла ногу.

– Стойте здесь, не двигайтесь! – скомандовал Василий Кириллович.

Сам крадущимися кошачьими движениями перебрался через грязь на обочине и проник на площадку. Покрутился возле каждого столба, в одном месте что-то подобрал. Затем обошёл весь двор, наклоняясь лицом до самой земли. Приблизился к низенькому щербатому заборчику, оглядел все плашки. В одном месте перелез с трудом, перекинув ногу. Пошёл на дорогу. Кружился там, перепрыгивал через лужи, приседал. Затем выпрямился и поманил к себе Лепихина с Ращупкиной.

– Что ж, мне всё ясно. Воров было двое. Мужчины. Вот здесь у забора чётко видны их большие следы. Один, я думаю, он был помоложе, перелез через заборчик в этом месте; видите серый клочок сукна – он зацепился кафтаном за зубец. Отчего я делаю вывод, что роста он невысокого, примерно с меня. Торопился, поэтому верёвку срезал ножом. Вот, я нашёл верёвочный узел возле одного из столбов. Обратите внимание, срез очень ровный, следовательно нож хорошо отточен. Затем оба вернулись на дорогу. Здесь, к сожалению, за утро проехало много телег и экипажей – следы теряются.

– Зд о рово, Василий Кириллович! – восхитился Иван.

– Но есть один интересный факт…

Аладьин повёл их через дорогу и указал на кучку земли возле обочины:

– На этой земле есть отпечаток того же следа. Видите, характерный скос на каблуке и зазубрина. Ни в ту, ни в другую сторону дороги дальше следов нет. Из чего я могу предположить, что грабители не ушли пешком, а уехали. Если они ехали на телеге, то вряд ли с намерением украсть Вашу верёвку, мадам Ращупкина. Скорее всего, она им понадобилась неожиданно, по дороге. Но для чего?

– Для чего? – хором переспросили Лепихин с Ращупкиной.

– Вопрос, – Аладьин потёр лоб.

– Василий Кириллович, а что, если они хотели связать жертву? – предположил Иван.

– Для этого верёвку готовят заранее, а не ищут по дороге, – заметил Аладьин, – Обойдёмся без жертв. Всё было гораздо проще. Ночь. Два мужика везут на телеге груз. Телегу трясёт, груз рассыпается. Нужно его связать. Но нечем. И тут они замечают висящую между столбов верёвку! Крадут её. Перевязывают ею поклажу и уезжают.

– Блестяще! – воскликнул Лепихин.

– А мне-то что теперь делать? – возмутилась Ращупкина.

– А Вам, уважаемая, впредь не оставлять верёвок без присмотру.

– Тоже мне, умник нашёлся! – насупилась она и обиженная пошла в дом.