Картер Браун - Пуля дум-дум

Они могли пользоваться домом по своему усмотрению, приезжать и уезжать, когда им угодно. Здесь они могли лечиться, если заболевали, использовать его для репетиций, если получали ангажемент, или просто жить, отдыхать, если их постигла неудача.

Поп замолчал и застенчиво посмотрел на меня.

- Я решил для себя, что посвящаю свою затею памяти Гвен Лизандер. Я знал, что Гвен сочла бы мое решение грандиозной идеей, да и мне это тоже казалось лучшим выходом. Да, я понимал, что никогда больше не появлюсь на публике, но это уже совсем другой разговор. Я по-прежнему ощущал себя человеком сцены, шоу-бизнеса. Хорошая терапия, лейтенант. И, мне кажется, идея сработала.

У меня всегда обретается какой-то процент неудачников и "бывших людей", оставшихся за бортом, что в конечном итоге помогает разнообразить жизнь и делать ее интересней. Как вам известно, в настоящее время со мной живут четверо. Ничего не могу сказать с уверенностью об остальных, но Селест, убежден, станет величайшей танцовщицей, стоит ей только бросить свои каждодневные утомительные акробатические упражнения.

- У меня такое чувство, что это может произойти раньше, чем вы думаете, - самодовольно заявил я.

- Что касается остальных, - продолжал он, будто не слышал меня, полагаю, они останутся со мной навсегда. Я рад этому, потому что, не будь их, я чувствовал бы себя одиноким старцем. А не будь меня, как бы они могли существовать? Вы можете себе представить? Антония, к примеру. - Он сожалеюще покачал головой. - Все они - гадкие утята, за исключением Селест.

- Что ж, отличная идея, Поп, - искренне восхитился я. - Сколько лет вы здесь живете?

- Тридцать. - Он спокойно улыбнулся. - Половина моей жизни и больше, чем вся жизнь Гвен.

- Тридцать лет, - задумчиво повторил я. - Поп, откуда вы брали деньги все это время?

- Что? - Поп непонимающе уставился на меня.

- Деньги. На что вы жили все эти годы?

- Деньги - не проблема, - отмахнулся он. - Я вам говорил, что после смерти Гвен у меня было достаточно средств.

- Но ведь она умерла тридцать лет назад, - напомнил я.

- Ну, - в его голосе послышалось раздражение, - я сделал несколько удачных капиталовложений, а многие из моих гостей вполне обеспечены. Даже сейчас из четверых у меня всего лишь один не зарабатывает себе на жизнь. Знаете, лейтенант, главное - чтобы тебе сопутствовала удача, и тогда для жизни много денег не потребуется.

- Я то же самое каждый год слышу от окружного шерифа, - проворчал я. Огромное спасибо за то, что рассказали мне о себе, Поп. Это одна из самых замечательных историй, что мне приходилось слышать в своей жизни.

- Лучше идите и приготовьте себе что-нибудь выпить, лейтенант, добродушно предложил он. - Должно быть, у вас в горле пересохло, пока слушали мою болтовню. А вообще, я все это придумал, в любом случае, ради вашего же блага.

- Мои родители как-то раз видели вас на Востоке, - сказал я. - Они рассказывали, что смотрели великое представление - "Ливви и Лизандер". Название мне запомнилось.

- Хорошо придумано, лейтенант, - отозвался он, скептически улыбаясь.

- О да, - уверял я его. - Они действительно видели вас. Там еще была песня. Я помню, они мне с восторгом рассказывали. Стоило только кому-то первым спеть эту песню, и она стала бы хитом. Именно вы спели ее первыми. "Никогда не смейся над любовью" - вот как называлась песня.

Он долго смотрел на меня, потом пару раз моргнул.

- Да, лейтенант, - тихо сказал он, - была такая песня. Спасибо. Извините, что усомнился в вас.

Он повернулся ко мне спиной и пошел по коридору, тихонько насвистывая мелодию. Печальная пауза продержалась в комнате еще несколько секунд и тут же безболезненно улетучилась, когда Себастьян у меня под ногами возобновил свою тренировку в меткой стрельбе, громыхая очередями и удивляя скорострельностью.

Глава 6

На первый взгляд казалось, что стены и потолок в подвале были выложены из пустых гильз и не рассыпались лишь благодаря кусочкам штукатурки между ними.

Повсюду валялись консервные банки - на столах, на скамейках, под ногами. Оружейная стойка в дальнем конце подвала изобиловала поразительным разнообразием стрелкового оружия.

Сам Себастьян больше не был Таинственным Человеком, теперь он превратился в Воинствующего Человека, одетого в брюки из рубчатой ткани, сапоги для верховой езды и белую рубашку, расстегнутую на груди. Лишившись белого галстука, фрака и мантильи с огненно-красной отделкой, он несколько изменил свой облик, но эффект оставался все тем же и напоминал эру Великого Гэтсби.