Алекс Фрайт - Бумеранг

– Куда? – она оторопела.

– Туда! – рыкнул он. – Подручным Латифа ты точно понравишься. Насиловать тебя они, конечно, сразу не станут. Так, помнут слегка для начала, товар пощупают, призовые оценят. А вот когда страх захлестнёт тебя с головой, тогда и займутся вплотную. Так что, девочка, придётся это сделать, чтобы выжить.

– Боже… – Гальса прижала ладони к пылающим щекам. – Ни за что!

Откуда-то издалека снова донёсся приглушенный звон церковного колокола.

– Символично, – сказал Креспин, прислушиваясь. – Молись, если успеешь.

Он выдернул из замка молнии шнурок и встряхнул сумку. Гальса не выдержала, рванулась в сторону, опрокинув низкий столик, и завопила от ужаса.

Гальсу привезли в первой машине, намертво сдавленную между мужскими плечами. Затем вытряхнули на мокрую мостовую и едва ли не пинками загнали в лифт. Уже наверху проверили сумочку, быстро ощупали сверху донизу. У Гальсы на миг остановилось дыхание, когда жёсткие пальцы грубо прошлись по животу, больно помяли грудь, а потом полезли под юбку. Она изо всех сил сжала колени, стараясь повернуться боком и подавить чувство отвращения, когда потная ладонь подёргала резинку над бортом чулка и погладила кожу всего в миллиметре от рукояти «Глока». Трое охранников с подозрением уставились на неё. Первый, стоящий у двери, с кобурой, бугром выпирающей на пиджаке, безразлично смотрел перед собой, перекатывая во рту язык. Второй, высокий и огромный, как медведь, хлопнул её по ягодицам.

– Странно, но она чистая.

– Ствол где?

Третий, коренастый, с бритым наголо черепом, пожевал губами, окинув её тонкую фигурку жадным взглядом.

– Напарник забрал, – буркнула она. – Не доверяет.

– Правильно, а то с его бабами вечно одни неприятности происходят, – осклабился длинный. – Тащи сюда, Шрам. Проверим.

Её спутника обшарили не в пример тщательнее. Бритый сжал через кожу сумки металлический ящик и почесал затылок, не рискнув расстегнуть молнию.

– Скажешь, что потерял? – злобно спросил он.

– В номере оставил, – хмыкнул тот. – А, может, тебя с безруким пугать не хотел.

– С безруким? – длинный отодвинул Гальсу в сторону и крепко сжал ему плечо. – Зря веселишься. Заждались тебя. И барахло своё сам тащи.

Креспин покосился на неё, напомнив, что та стоит не в том месте, и двинулся к дверям. «Свечку поставь», – беззвучно шевельнулись его губы.

Она шагнула следом, обходя бритого справа. Тот схватил её подмышки, протащил волоком через холл, и бросил в нужное кресло.

– Посиди пока, юла, – он огладил складки на голом черепе, – и не вертись. Силы береги. Потом покажешь, что умеешь.

Гнусная улыбка растянула его лицо от уха до уха, и она несколько минут бросала полные ненависти взгляды на ухмыляющуюся похотливую физиономию, шепча под нос оскорбления, потом, словно спохватившись, одёрнула задравшуюся юбку. Краем глаза заметила движение у выхода на лестницу, и только вскинула на плечо ремень сумочки, как за дверью ударил раскат грома.

Массивное дубовое полотно слетело с петель, пронеслось через холл, прихватив за собой молчаливого охранника, и разлетелось в щепки о стену. Следом за оглушительным грохотом из разрушенного входа вылетело облако чёрного дыма. Куски штукатурки и древесины шрапнелью смели бритого. Вспух огненный шар и ревущее пламя взметнулось под потолок. Гальсу швырнуло на пол вместе с перевернувшимся креслом. Обезумевший вопль ввинчивался ей прямо в мозг. Она вскочила, диким взглядом окинула разверзшуюся вокруг огненную бездну, пытаясь разглядеть орущего. Затем обеими руками рванула пластырь, вытащила оружие, осознала, что слышит собственный крик, и сквозь непроницаемую завесу горящего дыма и пыли разрядила всю обойму по лестничному проёму, где за долю секунды до взрыва появились вооружённые люди. Опустив «Глок», она машинально вогнала в него вторую обойму и выпустила в клубящийся хаос следующие восемь пуль. На лестнице раздались крики, и чернота впереди взорвалась ответным огнём из автомата. Она бросилась на пол, подползла к стене, прислонившись спиной к холодному бетону, с трудом удерживая ладонями плещущуюся в висках боль. Гальса не сомневалась, что Латифа и всех остальных в кабинете перемешало с объятыми пламенем обломками мебели, но пересилить страх и заползти в кровавое месиво за выбитой дверью, где сейчас полыхало огнём, она не могла себя заставить. Знала, как это будет: сначала сгорят её волосы, потом займётся одежда, следом вздуется кожа, лопнут глаза, затем вся она запылает, как соломенное чучело, а Хромой стоял перед глазами, протягивал руку, кричал что-то сквозь огонь. Свечку поставь, так он просил. Она распласталась на полу, закрыла глаза и наощупь поползла вокруг искорёженной мебели под градом пуль, осыпающих её бетонными осколками.