Александра Мадунц - День святого Валентина

– Вроде ничего.

– Я хотел проверить вашу искренность. Значит, продолжаете издеваться над следствием? Не советую.

По-моему, это уже называется комплекс. Я имею в виду, когда человеку вечно кажется, будто над ним издеваются.

– Вы не правы, – пожала плечами Ира. – Мы действительно не понимаем, что вы имеете в виду.

– Вы получали вчера валентинки?

Я облегченно засмеялась. Вот он о чем!

– Вы подразумеваете ту дурацкую открытку… я совершенно про нее забыла. Да, я получила две валентинки, одну хорошую и одну плохую.

– Вы можете мне их показать?

– Хорошая у меня дома в столе, – кивнула я, – а другая… – Я задумалась. – По-моему, я выкинула ее в мусорное ведро. Точно! Мне захотелось поскорее от нее избавиться, чтобы забыть. Зачем хранить плохое?

– В какое ведро?

– У Насти на кухне. А что?

– И что было написано в этой валентинке?

– Ругали меня за неверность. Кажется, так.

Полухин молча вытащил из папки открытку и протянул мне. Вроде бы та самая… по крайней мере, очень похожа. Я открыла ее, чтобы прочитать текст. «Женщина, не умеющая хранить верность, недостойна жить».

– Надо же, – удивилась я, – из мусора, а такая чистая.

– Она не из мусора, – вежливо сообщил Полухин. – Она из кармана Марины Пози.

Именно это называется немой сценой. Мы молча таращились на собеседника, а он явно наслаждался этим. Наконец, Ира робко поинтересовалась:

– Это точно та самая открытка? Может, просто одинаковая? Давайте посмотрим у Насти в мусоре… вдруг там лежит…

– Если представить, что открытка не та же самая, – пропустив мимо ушей разумный совет, поведал капитан, – получается, Наташа и Марина в один день получили одинаковые валентинки. И, соответственно, от одного человека. Как вы полагаете, кто бы это был?

– Ума не приложу, – без промедления откликнулась Ира. – Я думала вчера об этом. Натку все любят… разве что Настя немного цепляется, но она уверяет, что ни при чем. Не понимаю, кому и зачем захотелось портить Натке настроение. Вот Марине – другое дело, тут удивляться не приходится. Она… она… – Ира смутилась, видимо, вспомнив, что Марина мертва, и тактично закончила: – У нее сложный и неоднозначный характер. Ей нравилось менять… мм… близких друзей, и это их обижало.

– Она не умела хранить верность? – иронически спросил Полухин.

– Она не ставила перед собою подобной цели, – констатировала Ира, и я в который раз поразилась ее уму. – Скорее ставила противоположную.

– То есть вы считаете, валентинка не могла так Марину расстроить, что она покончила с собой?

Тут хихикнула даже деликатная Ира, не говоря уже обо мне. Марина выбросилась с балкона из-за того, что некий аноним осудил ее за неверность! Да она бы от подобной валентинки лишь загордилась.

– А других причин для самоубийства Марины вы не знаете?

– Нет, но мы мало с ней знакомы, – объяснила Ира. – Так у вас все-таки есть причины считать, что…

– Вы свободны, девушки, – вдруг заявил Полухин. – Можете идти.

Мы молча выползли из кабинета. Не нервные, как Галка, не рыдающие, как Ромка, зато сильно изумленные. Оказавшись на свободе, я почувствовала огромное облегчение. Как приятно после въедливого и хитрого милиционера смотреть на милые, хорошо знакомые лица друзей!

– Этот тип цепляется к каждому слову, – пожаловалась я. – И ничего не понимает.

– Допрос первой степени? – полюбопытствовал Олег. – Метод устрашения или сразу пытки?

– А это вы сейчас узнаете, – прозвучал ледяной голос из-за двери. – Проходите, молодой человек, ваша очередь.

Полухин, оказывается, все слышал. Ну и ладно! Если кто-то подслушивает, сам виноват.

– Главное, не бросайте меня в терновый куст, – иронически попросил Олег, и дверь за ним захлопнулась.

– Счастливицы, – вздохнул Димка. – Уже отмучились, а мне еще предстоит. Интересно, долго ждать? Чувствую себя, как в приемной у стоматолога.

– Я посижу с тобой, – моментально откликнулась Ира.

Я вздохнула. Меньше всего на свете мне хотелось оставаться тут, через стенку от кабинета, где зловредный клещ терзал очередную невинную жертву. Но в то же время одной из всех взять и гордо удалиться вроде бы неудобно. Вон и Галка зачем-то торчит здесь.

– А мы с Наткой смотаемся пока в буфет, – бросив на меня проницательный взгляд, подал идею Ванька. – После такого стресса необходимо подкрепиться.

Я, разумеется, возражать не стала. Между прочим, действительно страшно хотелось есть, даже в животе урчало. Со мною бывает на нервной почве.