Александра Мадунц - Виртуальные встречи

Она стояла на коленях, обозревая кучу собственных вещей, и вдруг увидела под скамейкой что-то блестящее. Телефон в вульгарном золоченом футляре. Протянула руку и набрала номер. Катя как-то не задумывалась, чей это сотовый и откуда он взялся. Требовалось позвонить в милицию – и позвонила, а остальное неважно.

– Я обнаружила труп, – нервно сообщила Катя, решив, что начинать надо с главного. Однако, похоже, приоритеты она расставила неверно.

– Кто вы? – спросили ее вместо того, чтобы поинтересоваться именем трупа.

Катя ответила – а что оставалось? Последовал второй вопрос:

– Где вы?

«Они явно считают, что я – это основное, а убитый – несущественная деталь», – недовольно подумала Катя, объясняя, что находится в Репино около дачи писателя Турищева.

– Турищев? – скептически уточнил голос, явно сомневаясь в существовании писателя с подобной фамилией.

– Его псевдоним – Арт Тур, – раздраженно поведала Катя. – Читали?

– Конечно, – оживился неизвестный. – Так что у него на даче?

– Его мертвое тело, – буркнула Катя, все больше злясь на себя, что не сбежала. – Или я зря позвонила? Вам неинтересно?

– Девушка, не кладите трубку! – Собеседник наконец-то взволновался. – Вы хотите сказать, тело самого Арт Тура?

– Да, хочу.

– Он умер?

– Наверное. Пульса я не нашла.

– Вы позвонили в «скорую»?

– Нет, я звоню вам. Я полагала, полиция лучше знает, что следует предпринять.

– Скоро должна выйти его новая книжка, – зачем-то известил милиционер. – Вдруг он жив? Мужчина еще не старый.

– Если размозжить затылок, помрет и молодой, – ехидно заметила Катя.

– Затылок? Вы хотите сказать, его кто-то ударил?

– Полагаю, что да.

– Минутку.

В трубке щелкнуло, и уже другой человек строго произнес:

– Никуда не уходите и ничего не трогайте. Мы скоро будем.

– Милости прошу, – пригласила Катя, нажимая отбой.

Вляпалась, так уж вляпалась. Какие-то заторможенные придурки! Разбираться, кто виноват, они не станут – да, впрочем, и не сумеют. Явятся, наденут наручники и уволокут в кутузку к воровкам и проституткам. Хотя проституция у нас вроде ненаказуема? Значит, предстоит общаться исключительно с воровками. Жизненный опыт – вещь полезная, однако всему есть предел.

Катя недовольно посмотрела на Турищева. Вечно от него неприятности! Кстати, заторможенный собеседник прав: почему она так уверена, что писатель мертв? Не шевелится и глаза открыты, но она ведь не врач и не разбирается в подобных вещах. Вот будет номер, если он жив, а она даже не сообщила в «скорую». Совесть потом замучит.

В руке по-прежнему был телефон, однако после только что состоявшегося на редкость дурацкого разговора ввязываться в новую беседу, теперь уже со «скорой», страшно не хотелось. Не зайти ли в дом? Лайма производила впечатление человека, который может все – в частности, отличить живого от мертвого. Да и вообще, невежливо вызвать милицию, не предупредив хозяев. Мысль о том, что несет бедной женщине трагическое известие о смерти мужа, у Кати почему-то не возникла. Видимо, ей казалось, что Лайма перенесет известие любой степени трагизма, не моргнув глазом.

Сунув телефон в карман, Катя двинулась к даче – по непонятным причинам продолжая соблюдать осторожность. Из открытого окна раздавались голоса.

– Вы уже не в том возрасте, Федор, чтобы сидеть на шее у отца. – Тон Лаймы заморозил бы и вечно кипящий гейзер.

– Я учусь в аспирантуре, – чуть заикаясь, ответил Федор.

Кати искренне ему посочувствовала. Она знала, что у Турищева есть сын от первого брака, и даже видела несчастного парня, когда Лайма и Турищев зачем-то приволокли его в издательство. Федор был на целую голову выше отца и, похоже, очень этого стеснялся – по крайней мере, заметно сутулился. Катя тогда подумала, что мачеха-имиджмейкер не слишком заботится о внешнем виде пасынка. Пиджак будто с чужого плеча, нелепые очки, скрывающие растерянные близорукие глаза. Захотелось взять ребенка домой, похвалить, пригреть, приодеть. А то жмется к стенке, словно бедный родственник. Впрочем, почему «словно»? Действительно бедный родственник лощеной самоуверенной четы. Мать недавно умерла, а отец не слишком обременяет себя мыслями о сыне.

– Можно учиться и одновременно работать. История – не та наука, которая требует большого труда.

– Вы ошибаетесь, – робко возразил Федор. – Занятия историей требуют времени. Библиотеки, архивы…

– Я не возражаю против того, чтобы Артем вас содержал. Разумеется, пока сумма не выходит на приемлемые рамки. Более того… – Лайма сделала паузу, – я даже готова увеличить ваше содержание.