Людмила Зарецкая - Подарок от Деда Мороза

Первые два года их брака, отмечая очередные женские дни в календарике, она считала, что беременность наступит в отведенный природой срок. Затем был год бесконечных хождений по врачам, мучительных процедур, нескончаемых анализов, которые нужно было сдавать то вместе, то порознь, то снова вместе. Потом было оглушающее известие о диагнозе, который не оставлял надежды стать матерью естественным путем, два искусственных оплодотворения, или, как их еще называли, ЭКО, которые она сделала по областной квоте, и еще два, на которые ездила в Питер уже за собственные деньги.

Результат был отрицательным, беременность не наступала, несмотря на все болезненные манипуляции. Года два назад Павел твердо сказал, что последняя попытка действительно последняя.

– Послушай меня, Никушка. – Его теплое дыхание чуть ерошило ее легкие, как пух воробышка, волосы. – Перестань себя мучить. Люди живут и без детей. Значит, нам так на роду писано. Прими это.

– Паша, но это же не семья – без детей, – прошептала она. Непрошенные слезы все бежали и бежали у нее из глаз, капали на его белоснежную рубашку, которая в районе груди, куда она прижималась лицом, была уже насквозь мокрой.

– Почему не семья? – удивился он.

– Паша, ты когда-нибудь пожалеешь о том, что потратил на меня столько времени. Ты захочешь нормальную семью. Жену, которая сможет родить тебе детей. Я не имею права лишать тебя этого.

– У меня уже есть жена, – сказал он. – Бог рассудил так, что ею стала ты, и я за это Всевышнему страшно благодарен. Никушка, может быть, ты мне не поверишь, но люди живут вместе не для того, чтобы все время пытаться сделать детей. Брось свои фанатичные попытки родить. Просто живи, как живется. Понимаешь?

Вероника не понимала, но решила попробовать. Именно в это время в рекламном агентстве, в котором она работала, директор решил сменить сферу деятельности и продавал бизнес. При помощи Павла и родителей она выкупила фирму, после чего с головой окунулась в ее развитие и процветание.

Павел за годы, прошедшие с момента их знакомства, сделал неплохую карьеру. Осваивая ступеньку за ступенькой, он продвигался вверх по служебной лестнице в региональном представительстве крупной российской нефтяной компании, где чуть больше года назад занял должность исполнительного директора. Вероника мужу помогала и страшно им гордилась, не сразу поняв, что он постепенно отдаляется от нее.

Павел и раньше мог допоздна задерживаться на работе. Вероника ничего не имела против, тем более, что и сама могла вернуться с проводимой презентации или организуемого ее компанией праздника чуть ли не в полночь. Ей понадобилось довольно много времени, чтобы обнаружить, что поздние возвращения стали обыденностью, что Павла практически никогда не бывает дома до девяти-половины десятого и что, возвращаясь то ли с работы, то ли откуда-то еще, он больше не сидит с ней на кухне, не рассказывает о том, как прошел день, не выслушивает ее, а сразу проходит в спальню, раздевается, тщательно убирает одежду в шкаф, принимает душ и ложится в постель, бросив ей лишь короткое «спокойной ночи».

Мириться с его видимым, даже нарочитым отчуждением она не захотела. Обдумав ситуацию всесторонне, Вероника пришла к выводу, что у Павла появилась новая женщина. Раз он не пытался хотя бы как-то объяснять свои постоянные отлучки, значит, все у него с этой женщиной было серьезно. И выход был только один – отойти в сторону, не унижаться, допуская, чтобы муж жил с ней из жалости, а отпустить его в другую жизнь, где не будет постылой ему Вероники, а будет новая жена, а главное – дети.

Тот факт, что Павел безропотно согласился с ее решением и в тот же вечер ушел, грохоча огромным чемоданом на колесиках, с которым они обычно ездили в отпуск, подтвердил безошибочность ее выводов. Нужно было как-то начинать жить без Павла. Но накануне Нового года сделать это оказалось невообразимо трудно.

Она никогда не оставалась в Новый год одна. О том, чтобы пойти к родителям, нечего было и думать. Мама восприняла ее расставание с мужем как личную трагедию, а утешать еще и маму у Вероники не было сил. Подруги, конечно, с распростертыми объятиями приняли бы ее в свои компании, да только одни сделали бы это с плохо скрываемой жалостью, а другие – с так же плохо скрываемым злорадством. Позволить себя жалеть или над собой насмехаться она не могла ни при каком раскладе.

Запереться в квартире, отключить все телефоны, открыть бутылку шампанского и реветь перед телевизором? Перспектива была так себе. Ниже среднего. Поневоле Вероника вспоминала, как ровно год назад они с Павлом отправились в новогоднее путешествие в Прагу. К тому моменту она уже начала замечать некоторые странности в их отношениях, но гнала от себя дурные мысли, надеясь, что обожаемая ими Прага все изменит.