Сергей Михеев - Чужая вселенная. Книга I

Поняв через год, что память о нем бывшими товарищами благополучно похоронена и теперь он предоставлен сам себе, Дозер не пал духом, а стал заниматься саморазвитием. Теперь он читал книги по психологии, электронике, туризму и выживанию, языкам и множество других, прерывая их лишь занятиями в спортотсеке. Казалось, что он хочет наверстать то, на что ему не хватало времени на воле. Руководство тюрьмы поощряло такое поведение, и вскоре Дозер мог спокойно читать у себя в камере, не опасаясь неприятностей со стороны надзирателей. Теперь он забыл про неожиданные обыски и придирки, а сотрудники все реже вспоминали про него.

Когда я впервые вошел в камеру, то ожидал чего угодно от этого верзилы, но он задал всего один вопрос:

– Так ты правда пилот?

– Да, пассажирские межпланетники.

Я с облегчением вздохнул, видя, что никакой агрессии за этим вопросом не ожидается.

Так состоялось наше знакомство. И вот теперь я бежал, как было условлено между нами. При приземлении бежим, куда позволит местность, через час включаем передатчики на условленной частоте. Это все в идеале, как будет на самом деле, не знал никто.

Я решил не останавливаться, пока не выберусь на относительно открытое пространство, очень не хотелось оставаться в джунглях на ночь. И хотя я еще не встретил ни одного представителя здешней фауны, но не сомневался, что ночью все живое вылезет из своих нор и берлог. Периодически появлялся и исчезал гул квадрокоптеров, но слышен он был уже не так громко, появляясь то сзади, то вдалеке справа. Меня искали, это очевидно, если Дозер жив и еще не найден, то искали нас обоих. Круг поисков будут расширять до тех пор, пока нас не найдут или не убедятся, что мы мертвы. Теперь деревья поредели, идти стало легче, и я двигался медленнее, восстанавливая дыхание и рассматривая окружающую местность. Все напоминало земные тропики: и массивные пальмы с их широкими листьями, и что-то вроде тростниковых зарослей, и огромные ярко-красные цветы причудливых форм. Здесь вообще все имело красные оттенки. И хотя вблизи листва была зеленой, но издали создавалось впечатление, что лес окрашен в фиолетово-красные цвета. Местами серый цвет сухой почвы переходил в розовый на возвышенностях и в темно-красный в крупной паутине трещин. Все, что находилось на поверхности планеты, отражало от себя красный цвет неба. Это нельзя было сравнить с цветом земного заката, здесь все небо было красным, а светило лишь подсвечивало его, как лампа подсвечивает красный абажур.

Атмосфера угнетала и вызвала невольное чувство страха от ассоциации с пожаром и кровью. И весь этот сюрреализм был наполнен странными звуками подвывания и скрежета, треска и шуршания, доносившегося то с одной, то с другой стороны. Лишь изредка в эти звуки вплеталась мелодичная трель с вершин деревьев.

Меня подмывало включить датчики погодных условий и передатчик с радаром на экране шлема, чтобы узнать место падения капсулы Дозера. Но любой сигнал может выдать мое положение, даже если это просто сигнал включения электроники шлема. Поэтому я лишь сдернул обгоревший защитный кожух с рукава и посмотрел на стрелки механических часов. Было 9:17 вечера. Мы бежали около пяти вечера, полтора часа на полет, сколько-то времени без сознания… минут 20, положим, 20 минут – это стандартное время для обнаружения и полета к спасательной капсуле. Значит, я в пути более двух часов. С Дозером мы договорились связаться через час после посадки, но кто же знал, что нами так плотно займутся. Гул квадрокоптеров вдали не умолкал ни на минуту. Нет, связываться пока нельзя, надеюсь, Дозер тоже это понимает.

Лес постепенно редел, пока впереди между деревьями не показалось уже темнеющее небо с еле заметными первыми звездами на нем.

Теперь я был очень внимателен и передвигался пригнувшись, от дерева к дереву. Хотя гула в небе больше не было слышно, но это означало лишь то, что теперь в поиске используются другие средства. Последние деревья закончились, и впереди открылась громадная, масштабная картина.

Огромные темные горы, стоящие по отдельности либо соединенные в гряду, уходили к горизонту. Разного размера, но почти одинаковой формы, казалось, что они сами представляют из себя необычный редкий лес, покрывающий планету. Я лег и ползком выбрался из джунглей, прячась под обширной листвой растений. Оказавшись на краю невысокого обрыва, я взглянул вниз.

Подо мной метрах в пяти проходила дорога, тянувшаяся влево и вправо и, как серпантин, опоясывающая гору сверху донизу. От дороги исходил слабый свет, похоже, что от самого дорожного покрытия. И чем больше темнело, тем более заметным становилось это свечение. На соседних горах виднелись такие же зигзаги света, иногда проходящие сквозь скопления ярких точек.