Деанна Рэйборн - Вероника Спидвелл. Интригующее начало

– Думаю, поедете. Макс просил меня охранять вас (если потребуется, то ценой собственной жизни), и я не собираюсь его подводить. Кто бы ни убил его, но он опережает нас по меньшей мере на двенадцать часов.

Мы должны отправляться сразу же, как Баджер вернется с ответами на телеграммы. Я планирую уехать с вами из Лондона и добраться до моих друзей, которые обеспечат нам своеобразное укрытие до тех пор, пока не завершится расследование и мы не получим ответы. Пока что я не знаю, жертва вы или преступница, но поверьте мне на слово: я это непременно выясню.

– В таком случае почему бы просто не пойти к властям?.. – предложила я.

– Нет! У нас нет такой возможности! – взорвался он, и его черты снова исказились от ярости.

Я ответила терпеливо, как няньки разговаривают с маленькими мальчиками или умалишенными:

– Я понимаю, что вы расстроены, мистер Стокер…

– Не думаю, что понимаете, – резко оборвал он. – Но вы поймете. А теперь садитесь и ждите возвращения Баджера.

Он толкнул меня на диван, и мне пришлось сесть.

– Мистер Стокер, – начала я, снова вставая.

Он навис надо мной, заставив снова сесть, и крепко прижал к дивану мои плечи.

– Если вы думаете, что я не свяжу вас по рукам и ногам, как свинью на вертеле, то прошу вас, прошу, поверьте!

Я замолчала и подчинилась; сумка стояла на полу у меня в ногах, на ней – сачок. Он снова стал мерить шагами комнату, а я сидела, скрестив руки на груди, и считала его шаги. Очевидно, сейчас с ним невозможно спорить, настолько он захвачен своими чувствами, и я решила подождать более благоприятного момента. «Ты сама мечтала о новом приключении», – напомнила я себе. И, может быть, это как раз начало одного из них, подумала я, потому что не верила, что мистер Стокер действительно может быть для меня физически опасен, каким бы буйным ни был его нрав. Я доверяла своим инстинктам, прекрасным от природы и проверенным годами путешествий среди подозрительного люда. Не все бывают довольны, когда кто-то рыщет по их владениям в погоне за бабочками, а мои вылазки часто приводили меня к крайне неучтивым личностям. Я вспомнила одного главаря банды на Корсике. Мне удалось тогда уклониться от его намерений убить меня или на мне жениться, и мы расстались в прекрасных отношениях. К тому же он благородно обучил меня нескольким приемам самозащиты. Я была совершенно убеждена, что смогу добиться подобного успеха и с мистером Стокером. Очевидно, у него было очень мало опыта в обращении с женщинами. Он даже не подумал отобрать у меня шляпную булавку.

Так что пока я решила с ним сотрудничать; мистер Стокер принялся копаться в разных коробочках и банках, собирая там все оставшиеся монеты, которые и составляли его скромное состояние. Затем он потряс какие-то книги, и из страниц выпало несколько банкнот минимального достоинства. Он убрал деньги в карман, потом потушил лампы и огонь в очаге, оставив только одну тонкую свечу, чтобы рассеивать мрак, достал нож и убрал его в кожаный чехол на шнуре, который надел на шею и спрятал под рубашку. Тут я могла бы начать возражать, но снова ощутила интуитивную уверенность в том, что как бы зол и разъярен он ни был, даже будучи вооруженным, он не направит свою ярость против меня.

Я начала считать его шаги и досчитала до шестисот восьмидесяти двух, когда вернулся Баджер, размахивая двумя телеграммами.

– Получил, мистер С.!

Баджер вручил бумаги мистеру Стокеру, и тот быстро прочитал их.

– Хорошая работа, – сказал он и ссыпал мальчику еще одну горсть монет. – Ты хороший парень, я знаю, что всегда могу на тебя рассчитывать.

– Да, сэр, мистер С.! И я позабочусь о Гексли, не бойтесь.

Мальчик выманил бульдога из-под дивана и привязал кусок веревки к его ошейнику вместо поводка. Мистер Стокер взял неуклюжую шляпу с низкой тульей, надвинул ее себе чуть ли не на глаза и поднял свою сумку. Затем повернулся и нетерпеливо махнул мне рукой:

– Ну идемте же.

Я остановилась на минутку, чтобы почесать бульдога за ухом перед уходом. Мистер Стокер должен был наконец понять, что я не пленница и иду по собственной воле.

Мистер Стокер предпочел не делиться со мной подробностями того, куда мы направляемся, и я поняла, что лучше не спрашивать. Хоть я и говорила о его потере, но понимала, что он еще по-настоящему не горюет о бароне. Это придет позже, после осознания неизбежности смерти, которое наступит в результате долгих минут тихого созерцания. Тогда и только тогда это станет для него реальным. А пока мистеру Стокеру нужно было действовать, его гнали страх и ярость, он без остановки двигался вперед и безжалостно тянул меня за собой. Я хотела показать ему, что следую за ним спокойно и добровольно, поэтому демонстративно взяла сумку и сачок и вышла вслед за ним на улицу, где уже наступала ночь. Он шел быстро, немного вразвалочку, как человек, который провел много времени в седле или в море. Он крепко держал меня под локоть, но беспокоиться ему не стоило: я и не думала о побеге. Загадка безвременной смерти барона крайне волновала меня, и про нее нельзя было просто так забыть. И если, как предполагал мистер Стокер, я действительно могла хоть что-то сделать, чтобы пролить свет на это событие, моим долгом было именно так и поступить, осознала я. Мне также пришло в голову, что, потеряв барона, я лишилась единственной нити, связывавшей меня с матерью. Найдя ответы на вопросы, касающиеся его смерти, я могла также найти ответы относительно своего рождения, но верхом неприличия было бы признаться мистеру Стокеру в столь эгоистичном мотиве в минуту его глубокой скорби.