Михаил Баранов - Славяне. Часть 1

– перебив Вознесенского, вслух рассуждал Бурмистров. – Что же касается твоей персоны, то мотивации более, чем убедительны. Бывший работник уголовного розыска. В свое время кому-то насолил, и этот кто-то решил свести счеты. Нанял киллера. Второй вариант ещё более перспективный. Ты крупный предприниматель, перешёл кому– то дорогу. Гонец с тобой беседовал?

– Со мной не беседовал и даже не соизволил посетить местный отдел милиции.

– Правильно поступил. Коль несчастный случай, пусть даже не в таком виде, как его представили ваши пинкертоны, большой роли это не играет.

И вновь Бурмистров кривил душой: от своего человека он до мельчайших подробностей знал о совещании у Березина. Но и не задать Вознесенскому вопроса о возможных для него последствиях он не мог. Это означало бы насторожить его, заставить копаться, уточнять. А он, Бурмистров, хоть и полностью доверял Вознесенскому, следуя старой традиции сыскарей, своих людей оберегал, как зеницу ока.

– Думаю, все несколько сложнее. С приезжавшим я знаком. Вместе служили в Кабуле до моего перехода в ваше подразделение. Человек он непростой: метр над водой, десять – под… Профессионал с большой буквы. И его поступок лишнее тому подтверждение. Я имею в виду то, что он не удостоил меня своим посещением.

– Хочешь сказать, тонко намекнул?

– Да. Это его манера: и себя не подставил, и меня предупредил. Брощан… – Вознесенский не договорил, поднял голову, настороженным взглядом уставился в сторону леса.

Бурмистров тоже вгляделся в темноту, прислушался. Не увидев и не услышав ничего подозрительного, уже собирался возвратиться к прерванному разговору, как из лесу показался человек.

Вознесенский быстро встал, пошел ему навстречу. Они о чем-то переговорили, и пришелец опять растворился в темноте.

– "Русичи" разъехались. Все. тихо. Вашу машину поставили перед перешейком, – занимая свое место, коротко доложил Вознесенский.

Бурмистров почти нежно взглянул на соседа, но промолчал. Рука привычно скользнула в карман за сигаретами. Вспомнил, что еще по дороге из Москвы успел выкурить установленную себе суточную норму, почему и оставил сигареты в машине, тяжело вздохнул.

– Ты сказал – Брощан?

–Да.

– Так вот, он входит в группу, занимающуюся нашим движением. Не исключено, что это проверка – не имеешь ли ты отношения к "Славянам". Однако особо не волнуйся: здесь у нас позиции крепкие. – Видя настойчивость и обстоятельность собеседника, Бурмистров вынужден был сделать такой намек. – А теперь, Вячеслав Иванович, когда с текущими делами покончено, я хочу кое во что тебя посвятить. Разговор длинный, времени у меня в обрез. Утром необходимо быть в Москве, поэтому буду предельно краток. Чего сразу не уловишь – додумаешь на досуге.

И он рассказал Вознесенскому о трениях, возникших в руководстве движения, о странной позиции второго в Центре лица. В конце добавил:

– Даром мне не завернут, я же не в ОБЭПе служу. А заплатить за обед, в этом заведении – моей зарплаты не хватит. Так что не тешь себя напрасными иллюзиями.

– Тебе-то о зарплате плакать! Возьми крутую группу под свою крышу – и внукам останется.

Васильев не обращал внимания на разгоревшийся в кабинете обмен любезностями. Последние пять лет ему часто доводилось по службе встречаться с Тарасовым и Брощаном, и он успел привыкнуть к такой манере друзей начинать разговор. Для себя же Васильев давно определил: за этими взаимными подколками скрывается годами выработанная методика воздействия на "третьего", оказавшегося в их компании.

Тот видел перед собой этаких недалёких служак, раскованных, с грубоватыми шутками, невольно отпускал тормоза и, стараясь подстроиться, развязывал язык. Он же, Васильев, был в данном случае не более чем объектом для тренировки. И это лишний раз подчеркивало в его глазах их высочайший профессионализм.

Умение любую ситуацию обратить в свою пользу, навязать собеседнику нужную атмосферу, незаметно перехватить инициативу в разговоре – такое дается далеко не всем.

Садясь за длинный стол, Васильев достал сигареты, зажигалку. Его примеру последовал и Тарасов.

– Не успел одних курильщиков выпроводить, очередные заявились, – пробурчал Брощан.

– Куда же нам было пойти? – артистично развел руками Тарасов. – Никак, пятница сегодня. Отчет о проделанной работе держать должны. А наш высочайший куратор изволил отбыть—так, по крайней мере, проинформировали его клерки – в командировку. Оставалось только к тебе, к одному из достойнейших.