Григорий Кроних - Хватка мертвеца

– Тогда, Миша, пригласи ее назавтра, – попросил майор. – А Борзову пошли повестку по почте.

– В розыск не будем объявлять? – еще раз уточнил Ильин.

А Борис Миронович просто никогда не понимал, как можно проторчать весь вечер перед телевизором и при этом не считать его потерянным. Таких вечеров было в его жизни не больше десятка, потому что, даже когда не было денег (не то что «живых», но и тех, что можно взять в долг), он все равно шел туда, где играют. Ему было необходимо вдохнуть аромат игры, почувствовать вкус азарта, солоноватый от прокушенной до крови губы, обменяться мнением с таким же профи, как он сам. Когда-то его даже звали Боря-шулер, но те времена давно прошли. И теперь он – солидный человек, не мальчишка с выпученными от азарта и ужаса глазами, который и передернуть как следует не может.

…Борис Миронович спросил еще карту и погорел в блэкджек. Азарт и перебор – молочные братья, понятия разные, но имеющие глубокую внутреннюю связь. Борис Миронович дважды сыграл еще и снова раз проиграл. А раз – выиграл. После этого бросил карты и перешел на рулетку. Поставил на красное – выиграл. Еще раз – да, еще – да! Теперь пора проявить некоторую осторожность, не может же «красная серия» идти бесконечно? Борис Миронович поставил треть выигрыша на черное и продул. Делая маленькие ставки, он вернул проигрыш, весь поставил его на кон и…

Сегодня не его, наверное, день, но это не важно. Главное – играть, находиться в постоянном движении. Борис Миронович очень бы удивился, узнав, что придерживается «восточного» взгляда на мир: цель – ничто, приближение к ней – все. Другое дело, что занимался Борзов не самосовершенствованием, а саморазвлечением и наиболее последовательно – в последнее время. В основном благодаря тому, что со дня гибели брата (вернее, со следующего, а в тот день он играть не пошел в знак скорби) во всех заведениях, где Борис Миронович был более-менее известен (даже если под кличкой Боря-шулер), у него появился беспроцентный и почти безграничный кредит. (Спасибо слухам о том, что он – наследник состояния Борзова-старшего.) Но опытный игрок благоразумно решил не вычерпывать кредит сразу и до дна, а действовать постепенно. Достаточно и того, что три месяца назад он сорвался в серьезную игру, как и опытнейший пилот может рухнуть в «штопор». С тех пор этот долг растет. Борис не решился сказать о нем Валере. Брат, зараза, и так уже прижимал его, орал, что не станет платить долги младшего «придурка и бездельника». Но лучше быть живым шакалом, чем мертвым львом, считал Боря-шулер. Что, старшой? Если ты такой умный, то почему ты такой мертвый?.. Зато теперь у Бориса появилась возможность рассчитаться со всеми долгами.

Решив сделать перерыв, игрок обменял в кассе фишки на рубли и подсел к стойке бара.

– Текилу с лимоном, Юра.

Бармен подал заказ. Сыпнув на кожу между большим и указательным пальцем руки щепотку соли и слизнув ее, Борис Миронович молодецки опрокинул стопочку с кактусовой водкой, закусил лимончиком и закурил. Через полсигареты повторил заказ. Кто придумал такую процедуру питья – неизвестно, но во всяком деле важен обряд. Он облагораживает процесс, создавая искусство на уровне быта. Вот ценная мысль, которой стоит поделиться с устроившейся рядом шатенкой. Пышные формы Борзов уважал и никогда не оставлял без внимания их обладательниц. Борис Миронович попросил всю бутылку и еще рюмку. Девушка не отказалась, хотя, по странному обычаю, в качественный напиток мексиканцы обязательно бросают личинку какого-то насекомого. Более того, аборигены соревнуются, кто первый ее съест. Ничего себе – закуска?

– Борис.

– Лера. Спасибо за выпивку… Играете тут?

– Практически живу.

– Не вышибалой же вы тут работаете?

– Это комплимент моей мускулатуре или оскорбление выражению лица?

– Крупье за работой не употребляют, хозяин в баре один пить не станет. Выбор у меня был невелик, – стала оправдываться Лера.

– Я профессиональный игрок на отдыхе. В том смысле, что игра перестала быть источником доходов и стала родником радости, – текила иногда делает язык цветастым, как латино-американский карнавал.

Через полчаса Борис Миронович рассказал-таки Лере свое наблюдение по поводу бытового искусства, и они выпили за это, слизнув соль с руки другого. Почему-то это показалось им особенно забавным. А пара-тройка кстати припомнившихся анекдотов закрепила легкое и веселое расположение духа. Текила кончилась, как ни странно, не только в бутылке, но и в баре. Поскольку личинку никто тронуть не рискнул, собутыльники отправились на поиски жизненно важной жидкости. Через квартал нашлось кафе с «кактусовкой», и парочка сделала небольшой привал. Игра в фишки сменилась другой, не менее увлекательной. Борис Миронович, как человек азартный, не мог не увлечься ею.