Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ

- Всего хорошего, - сказал Илларион, закрывая за гостем дверь.

Он уселся в кресло и, выдвинув ящик письменного стола, взял в руки один из своих ножей. Рассеянно поглаживая пальцами остро отточенную сталь, Илларион Забродов погрузился в раздумья. Что бы это все могло означать? То, что ему предлагали осуществить политическое убийство, не вызывало ни малейшего сомнения. Это однозначно, как любит выражаться один деятель. А кстати, не его ли собираются убрать? Впрочем, куда там. Кому может мешать этот клоун? Да и не обязательно убивать депутата Думы, чтобы придать убийству политическую окраску. Нынче даже алкаши возле пивной бьют друг другу морды по политическим соображениям. Карманная кража в какой-то мере тоже влияет на политику.

И чем больше ты украл, тем выше твой политический статус... Чепуха это все, решил он. Все это пустые домыслы. Ведь он, стервец, ухитрился в получасовом разговоре и не назвать ни одного имени, не дать ни малейшей зацепки... Тоже, между прочим, высокий политес, чудеса дипломатии, танец языка... Единственное, что я сейчас могу сделать, - это вытрясти душу из Мещерякова. Если это не он, то ему все равно есть о чем подумать. Этак скоро каждая бабка в гастрономе будет знать мой послужной список, да и не только бабка, и не только мой.

А вообще, Забродов, сказал он себе, жди неприятностей, больших и малых. Может, не стоило насчет выбить дерьмо? Ерунда, сути дела это не меняет. Так или иначе, я сейчас отношусь к категории тех, кто слишком много знает. "Как говорил один мой знакомый - покойник: я слишком много знал"... И ведь самое противное, что знаю-то я всего ничего, а именно, что кто-то кому-то подставил ножку и его за это собираются отправить в лучший мир. Больно, надо полагать, споткнулись.

К чертям собачьим, решил он, разберутся без меня. А сунутся выяснять отношения - я им покажу творческий подход.

И тут раздался стук в дверь.

Ну вот, сказал он себе. До чего же все-таки неугомонные... Нерешительно повертев в руках нож, Илларион бросил его в ящик стола и пошел открывать.

На этот раз за дверью оказался все-таки Мещеряков, вооруженный до зубов, в полной боевой экипировке: в правой руке у него была бутылка коньяка, в левой бутылка водки, а под мышкой усматривался какой-то испускающий аппетитные запахи пакет.

- Привет пенсионерам! - бодро приветствовал он Иллариона, входя в квартиру. - Чем занимаешься?

- А чем все, тем и я. Шашки, пиво, домино, голубей вот в парке кормлю...

- Ну, насчет голубей, это ты, брат, переборщил. Сгустил, так сказать, краски. Голубей обычно старушки кормят. Давай, накрывай на стол, душа горит, растравил ты меня. Давно мы с тобой как следует не сидели.

- Да, давненько... Только что-то долго ты до меня с горящей душой добирался.

- Что, соскучился? То-то же! Я, понимаешь, на Кутузовском в пробку угодил, да пока в магазин, то се... Черт, опять забыл, где у тебя рюмки?

- Рюмки в шкафчике над мойкой. И как тебя с таким склерозом до сих пор на пенсию не выперли?

- Склероз - профессиональная болезнь разведчика. Всех на пенсию не выпрешь!

- Ладно, разведчик, - сказал Илларион, разливая коньяк. - Ты по-прежнему хочешь поговорить, или надобность уже отпала?

- Эх, кабы она отпала... - вздохнул полковник. - А почему ты спрашиваешь? Да еще таким странным тоном?

_ Вот что, Андрей. Не могу я с тобой в дипломатию играть, поэтому скажу прямо. Хотя, возможно, впоследствии это мне дорого обойдется... - сказал Илларион и замолчал, подбирая слова.

- Так-так, - наклонился вперед Мещеряков, - вступление интригующее. Давай дальше.

- Дальше? Дальше будет так. Скажи, каким образом к совершенно посторонним людям могла попасть информация о том, кто я такой, где живу и чем занимался в недалеком прошлом?

- Что?! Этого просто не может быть! -побледнел Мещеряков.

- Ты считаешь, что у меня мания преследования?

- Поверь, это было бы лучше. Но у тебя такой тон... Уж не решил ли ты, что источник этой информации - я?

- Суди сам. Ты звонишь мне и предлагаешь встретиться. Я приглашаю тебя к себе домой. То есть я нахожусь дома и никуда уходить не собираюсь. Через десять-пятнадцать минут ко мне является какой-то вежливый хлыщ и делает некое предложение. При этом он демонстрирует такой уровень осведомленности о моей жизни, какого у него быть просто не должно. А сразу после него являешься ты со своим коньяком и своим склерозом. Как это все тебе нравится?

- Да, логика железная, - задумался Мещеряков. - И ты, значит, решил, что главный злодей -- это твой покорный слуга.