Татьяна Василевская - Соседка

– Я не буду, – сказал он. – Мне, вообще-то тоже не нравится.

Ему показалось, что Леля посмотрела на него с одобрением и даже уважением. Генка непроизвольно гордо выпятил тощую грудь. Вика вновь пожала плечами. Зажгла еще одну спичку, уже поднесла ее к собственной сигарете, но, так и не прикурив, затушила.

– Да я тоже не буду. Правда, гадость, – подойдя к мусорке, она выкинула пачку. – Это я так. Хотела попробовать. Все, вроде, курят. Но мне тоже не понравилось.

На улице стало почти темно. Зажглись фонари. Вокруг желтых, похожих на луну лампочек, кружились ночные насекомые. Где-то в отдалении лаяли собаки. В окнах домов зажигались один за другим огоньки. Подъехало такси и остановилось напротив подъезда. Из машины вышел светловолосый мужчина, склонившись над открытой дверцей, он протянул руку, и из машины выбралась женщина. Даже в свете фонарей было видно, что она очень красива. Темные, почти черные волосы, уложенные в красивую прическу. Ярко подведенные немного капризно изогнутые губы. Огромные глаза. И сногсшибательная фигура, которую подчеркивало облегающее, красивое платье до колен. Женщина чем-то напоминала актрис из старых американских фильмов. Такая же яркая, эффектная.

– А я тебе говорю, что не хочу! Сколько раз можно повторять? – раздраженно сказала женщина. В вечерней тишине ее слова отчетливо разнеслись по двору. Гордо вскинув голову, она быстро пошла вперед, цокая неправдоподобно высокими тонкими каблуками. Бросив надменный взгляд на сидящих на лавочке подростков, темноволосая красавица вошла в подъезд, с силой хлопнув за собой дверью. Мужчина неторопливо шел следом. Довольно симпатичное лицо выглядело одновременно насмешливым и раздраженным.

– Привет, соседка, – поздоровался блондин, проходя мимо лавочки.

– Здравствуйте, – пробормотала Леля, радуясь, что на улице темно и при свете фонаря все же не так заметно, как ее щеки залились румянцем.

– Сосед? – лениво поинтересовалась Вика, когда блондин скрылся в подъезде.

– Да, – стараясь справиться с волнением, сказала Леля. – А женщина его жена.

– Мне кажется та еще стерва. Но красивая, – вынесла вердикт, скорая на суждения Вика.

Генка моргал глазами, все еще глядя на дверь подъезда. Женщина, приехавшая на такси, которую Вика причислила к разряду стерв, потрясла воображение, а заодно, и бушующий гормонами, болезненно отзывающийся на непосредственную близость столь сногсшибательных форм, Генкин организм и особенно отдельные его части.

– Сычов, закрой рот. Злобная, красивая тетка уже ушла, и ее бюст тоже, – Вика засмеялась. – К тому же она для тебя явно старовата.

Генка сглотнул и оторвал, наконец, взгляд от двери.

– А мужик, кстати, ничего. Хотя, тоже, конечно, старый.

– Да, – почти шепотом мечтательно сказала Леля, то ли соглашаясь с первым утверждением подруги насчет соседа, то ли со вторым, то ли с обоими сразу.

– Ладно, домой пора, – сказала Вика. – А то сейчас Сычов еще какую-нибудь фотомодель увидит, так на лавке и застынет до утра.

Она пихнула Генку в бок маленьким кулачком.

– Пойдем, Сычов. Проводишь меня. Я, конечно, не модель, но ничего, зато потренируешься девушек провожать, ты же мачо, – Вика снова звонко рассмеялась.

1998г. май

Леля сердито нажимала кнопку лифта. Огонек не загорался, уже окончательно было ясно, что лифт не работает. Придется топать с восьмого этажа пешком. А потом, опять же пешком, топать обратно. Леля начала спускаться по лестнице, повторяя про себя, что нужно купить в магазине.

– Ну, что соседка, пешком приходится идти, – поднимаясь навстречу Леле, расплылся в улыбке сосед с девятого этажа, Николай Борисович.

– Здравствуйте, – оставив без внимания комментарий соседа, буркнула Леля. Николай Борисович, маленький, сухонький человечек лет пятидесяти, ей не слишком нравился. Он всегда улыбался, говорил что-нибудь шутливое, но Леле, по непонятной причине, чудилась какая-то неискренность и в его улыбке, и в словах. Казалось, что на самом деле, он совсем другой. Она не знала какой, но не такой, каким хочет казаться. К тому же сосед явно был нудноват, да к тому же несколько навязчив, что ли. Одним словом, Леля старалась, по возможности, избегать общения со стариканом, коим, в ее юношеском представлении, являлся Николай Борисович.

– Ты-то вниз бежишь. А я вот вверх поднимаюсь, – снова расплылся в улыбке Николай Борисович. – А мне-то уж, в отличие от тебя, лет-то дай бог сколько. Еле ползу, прямо как черепаха, – Николай Борисович хихикнул.