Александра Глазкина - Институт эмоций. Второй семестр

У Висы то и дело тренькал от сообщений телефон. Она на них не отвлекалась, а вот на звонок среагировала. Встала, огибая гостей.

– Привет, Ян, – успела сказать до того, как уйти в соседнюю комнату и плотно закрыть дверь.

Я заметил, как мать с бабушкой обменялись настороженными взглядами, как заметил и пожимание плечами вернувшейся вскоре Висы в ответ на вопросительный кивок матери. Кто был этот Ян? Бывший парень? Непутевый братец? Так-так, по ходу, не только у меня семейные сложности! От этой мысли мне еще больше захотелось узнать что-нибудь о Висе.

Между тем, в комнату внесли пирог, Виса под аплодисменты задула свечи, и я быстро их пересчитал. Двадцать одна. Надо же, значит, она всего на год меня младше, а выглядела первокурсницей! После этого мама и бабушка покинули праздник, и все гости облегченно выдохнули. Какими бы милыми они ни были, но мы невольно чувствовали себя под присмотром. Теперь же все оживились. Шутки стали смелее, флирт – откровеннее. Парочки все теснее прижимались друг к другу в танцах.

В перерывах между танцами устроили игру в фанты. Именинницу развернули спиной к гостям, а нам маленькая блондинка раздала карточки, дубликаты которых и стала по одному вытаскивать.

– Что нужно сделать этому фанту?

Я нервно крутил в пальцах карточку. Если Виса заставит меня петь, то с ее теорией про людей, которые что-то делают идеально, придется распрощаться!

– Этому фанту нужно спуститься в магазин и принести нам игру: стеллаж слева от лестницы, третья полка сверху, вторая игра слева.

– Так ненавязчиво нас подводят к тому, что следующий пункт в программе – любимая Висой игра, – весело заметил кто-то.

Все рассмеялись, а Виса, развернувшись, пожала плечами:

– Можно подумать, у кого-то есть возражения? Ты уходишь? – поспешно спросила она меня, заметив, что я поднялся с дивана.

Мне показалось, или в ее голосе слышалось беспокойство?

– Ага, ухожу. В магазин. За игрой, – и отдал ей карточку.

В магазине царил полумрак, только гирлянда мерцала по периметру, отчего помещение казалось волшебной пещерой. Я старательно отсчитал названную игру, но коробку вытаскивать не спешил. Должно быть, здорово было расти в таком месте! В моем бы детстве столько развлечений! Отец покупал мне много игр: были у меня и лук со стрелами, и настольный футбол, и многоуровневый замок, собирать который было сплошным мучением. Но главным было то, что, несмотря на занятость, он всегда находил возможность поиграть вместе со мной. Самое светлое время, проведенное вместе.

Потом умерла мама, и мы, вместо того, чтобы сблизиться, стали отдаляться друг от друга. Картинки оставшегося детства: он – за ноутбуком, погруженный в работу; я – в своей комнате с играми, которые утратили прелесть, ведь их не с кем было разделить. Потом, уже подростком, я и сам почувствовал, что мне лучше одному. А сейчас внезапно уловил острое сожаление, что все это в прошлом – наша веселая возня, его внимание к моим успехам, осторожные попытки помочь мне в сборе сложных деталей.

Его реакция на мою новость об отъезде не прибавила облегчения. Он злился и недоумевал, чего ради меня несет в Юблеч в самый неблагоприятный для отдыха месяц, но я видел, что им руководит не беспокойство обо мне, а раздражение, что я принял решение самостоятельно, не посоветовавшись с ним. Папочка по-прежнему считал, что я нуждаюсь в его наставлениях! Надо было просто позвонить отцу, сказать, что уезжаю, и все дела. А еще лучше – позвонить уже из Юблеча.

Сейчас, очутившись в мальчишеском раю, я вновь мыслями вернулся в те времена, когда все отцовское время и внимание было посвящено только мне. Когда я знал и верил, что я – под его надежной защитой, и так будет всегда…

– Не заблудился?

Я не заметил, как Виса спустилась вниз. Теперь она стояла, прислонившись к дверному косяку, и от мерцания гирлянды в ее глазах переливались цветные смешливые искры. И тогда я осторожно притянул ее к себе и принялся целовать, пока мы оба не стали задыхаться.

– Это самый лучший подарок сегодня, – прошептала она зазывно, но когда я вновь потянулся к ней, приложила палец к моим губам. – Пойдем, гости заждались.

В последний момент я спохватился, что игру так и не взял. После поцелуя все из головы вылетело, поэтому я вытянул первую попавшуюся коробку и поспешил за Висой, успевая еще пару раз прижать ее к себе – на лестничной клетке и перед дверью в комнату.

Если гости и заметили подозрительно распухшие губы именинницы, то тактично воздержались от комментариев. Часть вечера мы играли в довольно забавную стратегию, хотя я никак не мог сосредоточиться, то и дело отвлекаясь на то, как Виса жестикулировала, как продолжала соскальзывать с ее плеча кофта, как на шее пульсировала синеватая, едва заметная жилка.