Александра Глазкина - Институт эмоций. Второй семестр

– А почему поселение не сохранилось?

– Это еще одна городская легенда, ну, или та же самая. По трагической версии царевна не вынесла жизни в мрачных пещерах и захотела вернуться домой, к матери, но муж не хотел ее отпускать. И тогда морская царица осерчала и наслала на землю темный прилив, сметающий все на своем пути. Вода размыла скалы и освободила царевне путь домой, а горцы утонули. Когда приходит темный прилив, вода полностью закрывает и островок с аркой, и берег. Поселение просто смыло, и люди перебрались выше по берегу, в более безопасное место.

– Так темный прилив – это не вымысел?

– Нет, он и вправду случается, к счастью, только раз в год, в январе. И это время считается самым мрачным. Обостряются болезни и фобии. Хотя, думаю, – улыбнулась Виса, – это больше связано с тем, что люди после череды праздников возвращаются к повседневной жизни, вот и хандрят. Да и погода в январе – хуже некуда.

– А про светлый прилив ты же упоминала раньше, как присказку?

– Если ты был на море, наверняка видел по ночам свечение такое – серебристо-голубоватое?

– Биолюминесценцию?

– Я не рискнула выговаривать это слово, – рассмеялась Виса, – да, ее. Так вот у нас она тоже есть, но светлый прилив приходит в июле и приносит с собой особый планктон, который придает воде не голубоватый, а золотистый цвет. Кажется, что в воде разлито жидкое солнце. В противовес темному время светлого прилива считается временем радости, торжества жизни и загадывания желаний.

– Дай догадаюсь: начало июля – у школьников каникулы, у студентов – закончилась сессии, у остальных – начались отпуска, да и сезон в разгаре, который кормит город? Несложно ощущать себя счастливыми?

– Так и есть, мифы и реалии переплетаются. Если задержишься в Юблече, полезно знать особенности местного фольклора.

Шумело море, а Виса притихла, словно утомилась после долгого рассказа. Я осторожно обнял ее за плечи и притянул к себе. На этот раз она не сопротивлялась, чуть откинула голову назад, и алые губы маняще раскрылись.

Сзади нас с шумом и треском осыпалась галька на тропинке, и наш несбывшийся поцелуй растворился в моих мысленных проклятиях. На берег вывалилась толпа людей, несложно понять, что туристов. Они принялись щелкать фотоаппаратами, издавать восхищенные возгласы и не сразу заметили нас, устроившихся на бревне.

– Пардон, – подвыпивший господин сорвал шапку в церемонном поклоне, – мы нарушили ваше уединение.

Мы с Висой переглянулись и встали, понимая, что момент упущен. Только сейчас я заметил, что продрог, и, судя по Висе, она тоже.

– Может, погреемся? Там же ресторан наверху?

– Да.

По лестнице мы поднялись, держась за руки. Пару раз поскальзывались, и тогда я уже смело обнимал Вису, чтобы удержать. Фыркнул, вспомнив ее слова:

– Как же невесты в пышных платьях сюда спускаются?

– В теплое время есть другая дорога, кортежи подъезжают прямо к основанию Моста, вон там, к скале, но сейчас туда нельзя, слишком опасно.

Недолгий путь к зданию молчали, но это молчание было легким и приятным. Молчание волнующего сближения… В уютном бревенчатом зале, где в углу весело потрескивал камин, Вису встретили улыбками и веселыми возгласами, и мои надежды на ужин в романтической обстановке мгновенно испарились. Сложновато это будет под прицелом любопытных взглядов!

Я помог Висе снять шубку, потом она стянула шапку, и я замер, потрясенный. Густая темная челка никуда не делась, но остальные волосы были подстрижены очень коротко, как у мальчишки, а затылок и вовсе выбрит, обнажая тонкую нежную шею.

– Что? – Виса замерла, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе, и я спохватился.

– Ничего, все в порядке. Стрижка у тебя… гм… необычная.

Я отодвинул стул, ожидая, пока Виса усядется, потом устроился напротив, но она прищурилась и выдала с легким презрением, за которым тщетно пыталась скрыть разочарование:

– Охо-хо. А ты, похоже, из тех, кому нужны очи долу, юбки в пол и длинные косы? Знала бы раньше, сняла бы шапку еще вчера, в магазине, чтобы ложных надежд не давать.

– Да, ну, брось, не настолько все запущено!

– Точно?

– Абсолютно.

– Ладно, поняла. Просто не буду поворачиваться к тебе спиной!

Мы засмеялись, но непринужденность испарилась. Я жутко разозлился, но не на Вису за ее откровенность, а на себя за то, что не смог скрыть минутного замешательства. Господи, подумаешь, дурацкая стрижка! Признаться, ей даже идет: придает озорной вид, если, конечно, не обращать внимания на поджатые губы, мгновенно утратившие притягательную пухлость.