Наталья Александрова - Не родись болтливой

– И на том спасибо.

– У вас есть еще какая-нибудь дополнительная информация об этом десятом эксперименте? В конце концов, вы можете мне рассказать о нем.

– Ладно. На этот раз лекарство было в виде двух таблеток. Ее обманом заставили принять одну, а вторую она не стала принимать, на этот раз она обманула. Она говорила мне, что таблетки на нее плохо действуют, от головной боли, например, она предпочитает принимать только цитрамон, от простуды – парацетомол, а все эти новые импортные лекарства не любит, потому что не знает, как они могут на нее подействовать, у нее… как это?

– Идиосинкразия?

– Вот-вот. В тот вечер она выпила немного спиртного, совсем немного, я свидетель, а потом – чашку крепкого кофе и потеряла сознание, даже не так, а очень крепко заснула. Я не был с ней в последующие сутки, она куда-то ходила, что-то делала, с кем-то встречалась, но ничего не помнит, эти сутки и еще ночь просто выпали из ее сознания.

– И когда она очнулась, она пережила шок, кому приятно потерять память!

– Да, а потом начались неприятности…

– Вы так и не знаете, что с ней произошло?

– Кое о чем догадываюсь, но это неточно. И может быть, оттого, что она приняла не две, а одну таблетку, она кое-что начинает вспоминать. Ее преследуют сны, видения того, что произошло в эти пропавшие сутки.

Профессор завистливо вздохнул:

– Боже, какой бесценный экземпляр!

Но, увидев, что Кирилл нахмурился, тут же извинился.

– Но послушайте, Кирилл, если она приняла одну таблетку, то, может, не выбросила вторую, – с надеждой спросил Солодов.

– Думаю, что вторая у нее сохранилась.

– О, Кирилл! Если бы вы смогли достать эту таблетку, я провел бы анализ и выяснил точный механизм действия препарата, и, возможно, смог бы выработать вещество для снятия его последствий. Ведь надо же как-то помочь тем несчастным женщинам, которые ни за что ни про что заперты в психушке!

– Хорошо. Если вы обещаете не искать эту девушку и не причинять ей дополнительных неприятностей, я постараюсь раздобыть вам эту несчастную таблетку.

– Может быть, вы все-таки передумаете? – с надеждой спросил Солодов. – И приведете ее сюда?

– Ни за что, – твердо ответил Кирилл. – Я не хочу, чтобы она знала, что могло бы быть, если бы эксперимент над ней не сорвался, что она могла натворить, а может, уже натворила. Мне это все не важно, а она пусть не знает.

– Она вам небезразлична? – догадался профессор.

– Дело не только в этом. Там еще много всего наслоилось, но, простите, профессор, я уж не буду вас утомлять подробностями.

Профессор Солодов понял намек и нехотя отпустил Кирилла, оставив у себя материалы.

С тех пор, с того самого дня, как погибли Валентина и Женя и мы с Кириллом договорились доверять друг другу, он провожал меня домой после работы каждый день. Просто встречал у магазина, потом мы ехали в метро, болтая о пустяках, затем, как школьники, прощались у парадной, и он уходил. Ни разу он не напросился на кофе, правда, я и сама его ни разу не пригласила. Так продолжалось несколько дней, тот странный монотонный голос мне больше не звонил, но успокаиваться я не спешила. Пока я не буду ничего знать точно, Аська сюда не вернется. Сергей уехал по делам, Ксения Павловна помирилась с зятем и опять жила у дочери, так что в квартире мы были вдвоем: я и Галкина кошка Пуся. На все мои вопросы относительно того, что он собирается предпринять для прояснения ситуации, Кирилл только отмалчивался.

У Нины маму положили в больницу, и она уходила пораньше, так что оставались после закрытия только мы с Мишей. В этот вечер я заметила, что он как-то иначе на меня смотрит.

– Чего тебе? – достаточно сухо спросила я, не хватало мне еще, чтобы он начал проявлять ко мне, так сказать, неслужебный интерес.

– Да ничего, что-то, я смотрю, ты в последнее время какая-то не такая. У тебя неприятности? На личном фронте?

– Если бы! – вырвалось у меня помимо воли, но Миша понял не так.

– Хочешь, домой тебя сегодня отвезу? А то ты какая-то бледная.

– А потом что? – разозлилась я. – Ночевать останешься?

– Ну, это ты брось, – Миша был абсолютно спокоен, – ты же знаешь, у меня принцип – на работе – ни-ни.

Это было верно, он ни разу не приставал с неприличными предложениями ни ко мне, ни к Нине.

– Ну извини, – примирительно проговорила я.

– Замуж тебе надо, Татьяна, вот что, – вздохнул он.

– Что-что? С чего это ты решил? Что я, на мужиков бросаюсь, что ли?

– В том-то и дело, что нет.