Наталья Александрова - Не родись болтливой

Из-за стола раздался стон, и я в мгновенье ока оказалась там. Кирилл открыл один глаз и с недоумением уставился на меня.

– А ты что тут делаешь?

Я подло обрадовалась, что он жив, – значит, он подтвердит, что не я устроила весь это разгром и не я его ударила.

– Кирилл, что с тобой? Кто это тебя так?

– Не знаю, черные какие-то.

– Черные? – Я вспомнила про молодого человека с консервной банкой, явно южной наружности.

Кирилл сделал попытку сесть, я подхватила его и увидела, что голова у него сзади вся в крови.

– О господи, они тебя ранили!

– Еще бы, так по голове звезданули!

С большим трудом с моей помощью он дотащился до дивана. Диван не пострадал, правда, пружины торчали в разные стороны, но это я помню по прошлому разу. Я сбегала на кухню, где был такой же разгром, намочила полотенце и обтерла ему голову. Кровь текла меньше.

– Кирилл, надо же «Скорую» вызывать, тебе в больницу надо!

– Не суетись, – он показал на диван рядом с собой, – сядь, дай подумать.

– Что же случилось?

– Я в магазин ходил, продукты покупал.

– Яйца, молоко, масло сливочное…

– А ты откуда знаешь?

– Они все на кухне на полу.

– Да, прихожу, дверь открываю, а тут погром, вылетает какой-то черный, я было его схватил, а тут – сзади – хрясь по голове, и больше ничего не помню. В общем, иди сейчас на третий этаж, квартира вот так, наискосок, спросишь там Геннадия, приведешь сюда.

– А номер квартиры какой?

– Забыл, – он посмотрел виновато, – голова болит.

Я взлетела на третий этаж и позвонила в нужную квартиру, открыла женщина.

– Простите, мне Геннадия срочно нужно.

– Гена! – крикнула она в глубину квартиры, но на меня посмотрела неприязненно.

Явился Гена в майке и тренировочных штанах с пятилетней девчушкой на плече. Мне стало неудобно – врываюсь в семейный дом, человек отдыхает.

– Привет! – протянул Гена. – Ой, Ира, это же Кирюшина девушка!

Вот, теперь у них в районе все меня знают как Кирюшину девушку.

– Пойдемте к нам, ему плохо.

– А чего плохо? – веселился Геннадий. – Перепил или перетрахался?

– Геннадий! – прикрикнула жена, – Ты хоть при ребенке бы… – Она взглянула на меня и сказала еще строже: – Собирайся живо, Кирилл по пустякам беспокоить не будет.

Гена выскочил уже в рубашке и с чемоданчиком.

– Ну, чего там у вас?

– Напали на него, по голове дали сильно.

– Много народу?

– Минимум двое.

– Вот, с одним бы он справился. Кирилл же мастер спорта по самбо, он тебе не рассказывал?

Я вспомнила, как Кирилл ловко бросил Вадима на асфальт, и поверила.

Кирилл полусидел на диване, прижимая к голове полотенце, и был таким бледным, что Геннадий сразу посерьезнел, подскочил к нему, велел мне включить свет, – оказывается, бандиты просто вывинтили пробки, – и стал внимательно осматривать рану.

– Ничего, сейчас два шва наложим, а что кровь идет – так даже лучше, гематомы не будет.

– Вы что, прямо здесь будете зашивать?

– А что, из-за такой ерунды в больницу его тащить? Давай, воды кипяченой принеси быстро!

Черт знает что, как в полевых условиях! Но спорить я не стала.

– Ты крови боишься?

– Нет, – твердо ответила я.

Если бы он знал, сколько ссадин и царапин обработала я детям в последнее время, он бы не задавал таких глупых вопросов. Гена возился с раной, что-то там делал, потом достал ампулы.

– Укол ему надо сделать.

– Надеюсь, хоть шприц-то у вас одноразовый? – не удержалась я.

– Да убери ты ее отсюда! – простонал Кирилл.

– Все, марш на кухню, чайку поставь!

Я кое-как разгребла весь хаос на кухне, нашла две целые чашки, все продукты с пола, кроме трех уцелевших яиц и пачки масла, выбросила в мусорное ведро, отыскала в шкафчике полпачки печенья. Когда я принесла чай, Гена уже собирал чемоданчик.

– Все, завтра полежишь, а послезавтра в больницу зайдешь, невропатолог посмотрит, хотя я думаю, что сотрясения нет. Ты не оставляй его, если ночью плохо будет – рвота там, боли головные, – сразу ко мне беги.

Он залпом выпил чашку чаю и ушел. Мы с Кириллом остались одни, причем он поглядывал на меня очень подозрительно. Чтобы не встречаться с ним глазами, я стала убирать в комнате. Всю одежду, не разбирая, я просто запихнула в шкаф, собрала книги и поставила их на полку, тоже все подряд, замела осколки от разбившейся настольной лампы, а кавардак на письменном столе прикрыла газеткой. Когда я после всех трудов оглянулась на Кирилла, он лежал, закрыв глаза. Я было обрадовалась, что он заснул и теперь проспит до утра, а завтра я смогу улизнуть, не вступая с ним в опасные разговоры, но не тут-то было. Кирилл открыл глаза и похлопал рукой по дивану.