Наталья Александрова - Не родись болтливой

Девчонки перебрались в нашу комнату, потому что Галка укладывала Стасика. Я достала плащ и заперлась с ним в ванной. Так, пола обгорела прилично, носить уже невозможно, и как это я сразу не заметила? Придется его выбросить, чтобы не расстраиваться. Машинально я проверила карманы, и что-то в правом царапнуло мне палец. В руке у меня была довольно тяжелая золотая цепочка с крупными порванными звеньями – такие носят сейчас бандиты – отморозки с бритыми затылками и неандертальскими низкими лбами. Откуда у меня эта цепь? Я взяла ее в руки и вдруг заметила, что замок на ней разорван, и вся она вымазана чем-то липким и ржавым. Господи, да это же кровь! И вдруг перед моим внутренним взором встало лицо с выпученными глазами и разинутым в крике ртом, я ощутила, как тяну за цепочку и она рвется…

– Таня! Таня, ты что там так долго? Открой, девчонкам надо зубы чистить! – Галка стучала в дверь ванной.

Я очнулась, завернула плащ в узел и запихнула глубоко под ванну, а цепь отмыла от крови и сунула в карман халата. Мысли мои метались в голове абсолютно беспорядочно, как жучки-водомерки на поверхности пруда. Что же это происходит? Я точно помню, что выпила кофе и отрубилась. И очухалась только в понедельник утром в постели со спящим Кириллом. Но факты говорили сами за себя.

Во‑первых, сумка. Она появилась в квартире Кирилла за это время. Во‑вторых, обгорелый плащ и пожар в Учительском поселке. Может быть, пока я была без чувств, кто-то надел мой плащ, съездил за сумкой и вообще что-то делал, прикрываясь мной? Чушь какая, кому это нужно, и потом, ведь Лиля видела именно меня, а я ее не узнала и вообще ни черта не помню, куда я ездила и с кем. Кроме этого, есть еще безапелляционное высказывание какого-то Шамана, что он видел меня в деле вечером в воскресенье. Очевидно, это и была та разборка, про которую говорили по телевизору. Один человек может врать, но несколько – либо они все сговорились, либо дело во мне. Скорее всего, последнее. Теперь прибавилась еще чужая золотая цепь и эти странные видения.

Я подумала еще немного и поняла, что мне остается только одно – позвонить Кириллу и прямо спросить его, где я находилась сутки и еще одну ночь – с вечера субботы и до утра понедельника. Как ни противно мне будет разговаривать с этим ненормальным, но иного выхода нет.

Однако легко сказать – позвонить. Телефона-то его у меня нет! Я закрыла глаза и сосредоточилась. Вот я сижу у него в квартире и набираю номер, чтобы позвонить Галке, а сама машинально рассматриваю аппарат. Телефонный аппарат старый, с разбитым корпусом, склеенным скотчем. Кнопок нет, надо по старинке крутить диск. А внизу вставлен номер, номер этого телефона. И что-то я тогда отметила про себя. Цифры повторялись… вспомнила – 28–28, мой возраст два раза подряд! А первые цифры номера, вероятно, такие же, как у Валентины, дома находятся близко. Рискнем!

Я прокралась в коридор, все уже угомонились, и там было темно. С непонятно отчего бьющимся сердцем я набрала семь цифр. Сначала были долгие длинные гудки, потом на том конце сняли трубку.

– Алло, алло, это Кирилл? – полушепотом спросила я.

– Да, я вас слушаю.

– Добрый вечер, это… это Таня.

Он помедлил чуть-чуть и повесил трубку.

На ночь я напилась чаю с мятой, поэтому спала хорошо, только под утро приснился сон, как я бегу под дождем по пустынной улице и вбегаю в незнакомую парадную. Подъезд старый, обшарпанный, пахнет кошками, но на потолке сохранилась лепнина, а на втором этаже на площадке под окном в нише скульптура ангела с отбитым крылом. Сон был таким правдоподобным, но ведь наяву в этом доме я никогда не была.

По утрам у нас в квартире сумасшедший дом – девчонки хулиганят, Стасик ревет, Галка орет на всех – некогда заниматься самокопанием. На работе с утра тоже была суета, а после обеда вообще сломался компьютер, и Миша озверел. Вообще-то он парень спокойный, но иногда на него находит. Он наорал на меня, я – на него, немного, только чтобы разрядиться. Поскольку я такого раньше никогда себе не позволяла, он удивился и замолчал, но в банк мне пришлось идти пешком. По дороге я все время оглядывалась, мне казалось, что за мной следят. Это уж совсем ни в какие ворота не лезет, мания преследования – это симптомчик! Не в силах сдержаться, я оглянулась – у дверей магазина стояли бежевые «Жигули», и внутри кто-то сидел. Интересно, какие у него брюки? Если те же самые серые с мазутным пятном – значит, я точно рехнулась. Сама себе удивляясь, я достала пудреницу и посмотрела в зеркальце. «Жигули» тихонько отъезжали. На всякий случай я записала их номер на случайно оказавшейся в сумочке салфетке. Взявшись за ручку двери банка, я оглянулась, и мне показалось, что бежевые «Жигули» мелькнули неподалеку. И Лилька, которую ночью осенило, позвонила мне с утра на работу и сказала, что точно вспомнила, она видела меня в темно-бежевых «Жигулях», даже скорее цвета кофе с молоком. И еще она выяснила у мужа, когда точно это было – поздним утром, в двенадцатом часу, потому что с утра, с восьми часов, был дождь, они даже решили вообще на дачу не ехать. А потом дождь прошел, вот и получилось, что припозднились. Молодец Лилька, ведь может же, когда хочет!