Юлия Алейникова - Крест Иоанна Кронштадтского

От верующих стекались к отцу Иоанну такие огромные пожертвования, что за год сумма достигала трехсот тысяч рублей. Но ничего из этого не оставлял себе благородный муж, так что с полной справедливостью можно сказать о нем, что он питал голодных и одевал нагих. Получая подношение от одного лица, тут же, не заглядывая даже в конверт, вручал другому, нуждающемуся. Отдавал деньги сиротам и вдовам, больным для лечения, проигравшимся офицерам для спасения жизни и чести, разорившимся купцам и ремесленникам. Но всегда помогал истинно нуждающимся, словно видел насквозь людей. Мог из кареты выйти на улице, заметив ничем не примечательного человека в толпе, заговорить с ним, дать денег, помолиться за него, а потом становилось известно, что человек этот был на грани отчаяния. У отца Иоанна не было времени ни для обеда, ни для покоя – он был неустанно занят.

Больных подкреплял он молитвой, бедных спасал от голода, падших поднимал и несчастных утешал. Многочисленные благотворительные заведения, которые он устроил, громко говорят о его благородстве.

Отец Иоанн священствовал пятьдесят три года, был митрофорным протоиереем и членом Синода, то есть достиг высшего положения, возможного для белого духовенства.

Кроме того, отец Иоанн был пожалован императором многими орденами, среди прочих и тремя звездами: Святой Анны, Святого Владимира и Святого Александра Невского.

Отец Иоанн бывало говаривал, что эти орденские знаки отличия ему не нужны и что он их носит, только чтобы не обидеть царя, ему их пожаловавшего.

Отец Иоанн совершил немало чудес. По его молитве прекращались эпидемии: в 1900 году в Таганроге остановилась азиатская холера, на севере Новгородской губернии – сибирская язва. Раввин города Новомосковска прислал отцу Иоанну телеграмму с просьбой спасти местных евреев от холеры, и по его молитве смертельные случаи прекратились, а эпидемия быстро сошла на нет. Отец Иоанн силой своей молитвы избавлял целые губернии от засухи. Все эти случаи документально подтверждены, и имеется тому множество свидетельств.

Великим провидцем был святой Иоанн Кронштадтский. Предсказал он и гибель царской семьи, и революцию, и разрушение храмов, и красные звезды на лбах у гонителей веры, и возрождение России.

Скончался отец Иоанн 19 января 1908 года, меньше чем через столетие был причислен к лику святых, в земле российской просиявших.

– Ты глянь, Михалыч, опять заклинило. Дай-ка топор, подковырну, – обернулся к товарищу крупный краснолицый детина неопределенных лет, в валенках с галошами и заляпанном мятом халате поверх телогрейки. – Ты гляди, как ее за два дня заколдобило, надо бы мастера вызвать, пущай поправит, а то скоро вообще в погреб не попадем.

Мясник Семен Степанович с грохотом откинул старую, обитую войлоком и дерматином дверь ледника. Потянуло холодом, запахом плесени и гнили.

– Еле сдюжил. Держи топор, – Семен Степанович протянул сторожу топор и, щелкнув выключателем, полез в ледник за тушами. До открытия магазина был еще час, надо было вытащить и порубить хотя бы две туши, а то эта тумба, Варвара, опять разорется, что он ничего не делает и что его гнать пора, а покидать такое теплое и сытое местечко Семену Степановичу категорически не хотелось.

Пригнув голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, он спустился в слабо освещенный подвал, потянулся к ближайшей туше, и уже кряхтя и тихо матерясь по привычке, собрался снять ее с крюка, когда какая-то странность привлекла его внимание. Слева на полу растеклась темная густая лужа и по неровностям пола тонким бликующим ручейком добралась почти до его галош.

– От елки, это еще что? – Семен Степанович, пригнувшись, осмотрел лужу, потом пролез между свиными и телячьими тушами и не спеша поднял голову. – Мать честная! – закрестился он размашисто, испуганно хлопая глазами. – Михалыч! – заорал он заполошным, не подходящим такому крупному и солидному мужику голосом. – Милицию зови, бабу тут убили!

– Итак, это вы нашли тело? – потирая желтоватые впалые щеки, спросил милиционер, видно, главный в бригаде – остальные бегали по подвалу, по магазину, по двору, а этот сидел у заведующей в кабинете. Горшки с цветами с подоконника сгреб и по-хозяйски окно открыл на двор. Да и то сказать – жара такая, ежели б не в ледник ходить, так и валенки не нужны, да нельзя без них, ревматизм замучил.

– Как вы его нашли, рассказывайте, – кивнул милиционер, а может, и следователь, Семену Степановичу, и тот, заикаясь и дергая полы замусоленного халата, начал: