Александр Теущаков - Путь «Черной молнии». Книга 2

– Сергей, не нужно только общак трогать.

– Александр, я не зря тебе сказал, что прощупал эту среду. В общих чертах мне известно, чем «питается» Аркан. Нам не нужен воровской общак Садовникова, а интересны только его левые доходы. Понимаешь, о чем я говорю?

Воробьев улыбнулся и молча, кивнул в ответ.

– В колонии присмотрись хорошенько к Волкову. В его личном деле я не заметил ничего такого, чтобы скомпрометировало его, как человека, имеющего нормальные, моральные принципы. Крепкий, умный, прямой мужчина. Правда есть одна зацепочка, но по этому поводу к Волкову, скорее всего, возникнет интерес в Политчасти колонии.

– А что в нем не так?

– Он иногда не лестно высказывается о Советской власти. Хотя его недовольства можно отнести к разряду ущемленных.

– Я не понял.

– У него в родне, кто-то был репрессирован при Сталине. Ладно, если заинтересуешься, потом разберешься. В надежности Волкова ты уже убедился, когда вы сидели в одной камере и сцепились с «Азиатами». В колонии, во всяком случае, вы друг за друга уже можете постоять. Напоминаю еще раз, помни об Аркане. И еще, хочу предупредить, когда прибудешь в колонию, к тебе обязательно подойдут два человека – это отец Алексея Сибирякова и отец погибшего во время бунта, Василия Симутина.

– Васи Симуты?! – у Александра невольно вырвалось радостное восклицание, – как, и у него, отец на «пятерке» сидит?

– Да, они оба там. Недавно Симутина перевели из ИТК-8, и в колонии среди заключенных они имеют хорошую репутацию, так что тебя встретят, можно сказать с почестями. Для себя знай, на данный момент Сибиряков и Симутин пребывают в ссоре. Что-то они не поделили. Еще раз, не забывай, о чем я тебя просил, не доверяйся посторонним людям и даже Волкову. Запомни, что не известно оперчасти, может стать достоянием другого госучреждения.

– О чем это ты?

– До меня дошла очень важная и конфиденциальная информация. После последнего съезда, в партийных кулуарах, и на высоком уровне, в ход пошла директива: среди заключенных повернуть вспять «воровское движение», и душить в зародыше создаваемые в лагерях криминальные сообщества. Исходя из оперативных соображений, в колонии разных режимов, будут внедряться тайные агенты КГБ – сексоты. Так что они не оставят без внимания сходки и прочие уголовные мероприятия осужденных. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Конечно, понимаю, надо ложиться спать и рот завязывать, чтобы чего лишнего не выскочило.

– А лучше всего, следить за собой, быть сдержанным и не забывать, что твой срок в любой момент может быть сокращен или отменен, – Брагин хитро прищурился и приставил указательный палец к губам.

– Понял, не дурак, – шуткой ответил Александр.

– А теперь об Аркане. По всему видать, зверь он матерый и так просто к нему не подобраться, потому нужно время, чтобы внедрить к нему своего человека. По-любому, у него есть связи в колонии и если он что-то задумает, то постарается через кого-то осуществить свои замыслы. Будь внимателен, при малейших нападках на тебя со стороны, обязательно дай нам знать. Не пытайся сам решить проблему, сообщи через моего приятеля, он работает в колонии в пожарной охране. Звать его Михаил Мурашов. Запомни, подходи к нему за помощью, только в экстренном случае и то, соблюдая жесточайшие правила конспирации. В колонии много агентов оперчасти и не только. Все кругом за кем-то следят, кого-то боятся, всегда перестраховываются, одним словом – осиный рой. Зэки, народ непредсказуемый, им всегда мерещится «подстава», потому жалят они своего ближнего, особо не задумываясь.

– Знаю Сереж, уже встречал таких гадов.

– Да, чуть не забыл, заместителем начальника по РиОР в колонии теперь Кузнецов, это вместо того, чтобы его судить за потерю бдительности в ИТК-2, его повысили в звании и перевели в другой лагерь.

– Помню эту хитропопую бестию, о нем Дронов много чего рассказывал.

– Кузнецов знает тебя в лицо?

– Нет, мне не приходилось с ним сталкиваться, даже во время бунта.

– За ним имеется грешок, всех бунтовщиков, которых направили этапом в ИТК-5, он подвергает репрессиям. Если Кузнецов попытается и тебя приструнить, на рожон не лезь, у меня тоже кое-что на него есть. Придавлю ему хвост так, что мало не покажется. Но только действуй в том случае, если он от тебя не отстанет.

– Сергей, тебя еще что-то тревожит?

– Конечно… Через неделю, а быть может раньше, ты покинешь тюрьму. Сергей Ирощенко – вот моя самая большая забота. Мне не ведомо, насколько чисто пройдет побег. Хорошо хоть появилась возможность быстро «эвакуировать» его из города.