Наталья Александрова - Гребень Маты Хари

Они скрылись в его комнате, даже чай там пили, меня не позвали. Не то чтобы мне очень хотелось распивать чаи с незнакомой тетей, однако как-то это…

Ночевать она не осталась, и на том спасибо. Но зачастила. Я-то дома не сидела, бегала по всяким делам и искала работу. Вроде бы и вакансии были, но все не то. То мне совсем не подходит, то посмотрит на меня кадровичка и скривится, как будто лимон съела.

Короче, прихожу я злая, голодная, а на кухне эта Василиса толчется. В мамином переднике ужин готовит. Я пару раз на нее рявкнула, она молчит. Потом взяли меня временно в одну фирму, там сотрудница в декрет ушла, но обещала через полгода вернуться. С непривычки уставала так на работе – как приду, так с ног валюсь. И как-то утром выходит Василиса из комнаты отчима в халате. Хорошо хоть, не мамин надела. Вот тут я разоралась. Он выскочил в трусах и в ответ меня обозвал дармоедкой, дескать, поил-кормил одиннадцать лет и все такое прочее.

Я тоже в долгу не осталась, это я-то, говорю, дармоедка? Да ты сам на наши с матерью деньги жил, ничего в квартиру не принес, метра жилья не заработал, пришел на готовенькое! Тут, ору, все наше! А вот и нет, злорадно так отчим отвечает, насчет квартиры ты, детка, не права, поскольку мать твоя оставила свою долю квартиры мне. Все по закону.

Так и оказалось, когда я документы прочитала. И зачем мама это сделала? А затем, отчим отвечает, чтобы ты меня из квартиры на улицу не выгнала. Вот интересно, говорю, а где ты раньше жил? Под мостом? Такое впечатление, что с неба нам на голову свалился: ни квартиры, ни работы приличной, ни денег, вещей один чемодан, так и то тебе мама все новое купила, я помню.

Отчим отвечает, что это не мое дело, он все предыдущей семье оставил. Так что в этой квартире мы равноправные хозяева, и он кого хочет, того и приводит, меня спрашивать не обязан. Я тогда обозвала его скотиной бесчувственной – полгода только прошло с маминой смерти, а он уже бабу привел.

В общем, мы перестали разговаривать, а Василиса все ходила. Потом как-то вызвала меня на разговор. Отчима дома не было, она мне крепкого чаю налила, пирожков положила. Вообще-то тетка она домовитая, аккуратная, спокойная, непонятно, что только в отчиме нашла. Потому что он-то козел козлом, не подумайте, что я по злобе говорю, просто понаблюдала за ним внимательно и сделала выводы. Но Василисе он, видно, до зарезу понадобился.

Скажу, говорит, все тебе прямо. Мне, говорит, тоже неприятно к мужчине бегать тайком, возраст уже не тот, давно определяться пора. Вот год пройдет со смерти матери твоей, и мы с ним официально поженимся. Хочешь ты того или не хочешь, а так все и будет. Это жизнь, и ничего ты тут поделать не можешь. Пора, говорит, принять это как данность и не ругаться попусту, нервы не трепать ни ему, ни себе. У тебя своя жизнь, а у нас своя.

Я тогда не стерпела, только, говорю, ваша жизнь почему-то у меня в квартире. Поселили бы его у себя, и все довольны.

Да я бы с радостью, вздохнула тогда Василиса, не отреагировав на мой хамский тон, только он не хочет. Привык тут жить, и до работы ему близко. Опять же, у меня площадь есть, и большая, но это комната в коммуналке. Ты погоди, говорит она, увидев, как я нахмурилась, ты до конца дослушай.

Комната большая, двадцать пять метров, всего в квартире их две, вторая еще больше. И коридор, и кухня – все большое. Дом хороший, в центре, на Екатерининском канале, только окна не на набережную выходят, а во двор. Все квартиры давно расселенные, живут приличные люди, в подъезде хороший ремонт сделан.

Давно бы и эту квартиру расселили, но риелторы только облизываются, поскольку во второй комнате живет престарелая бабуся, которая ни за что не хочет переезжать. Здесь, дескать, родилась, здесь и умру, и точка.

Старушенция интеллигентная, бывшая балерина, и совсем не в маразме, просто упряма, как мул. Но с другой стороны, бабке прилично за восемьдесят, так что сколько она еще протянет? Риелторы не отступились, не сдались, просто решили подождать. Тем более что бабуля одинокая и комнату свою завещала племяннику, который однозначно сказал, что как только вступит в права наследства, так сразу будет эту комнату продавать.

Выпив две чашки чая и съев с голодухи штук пять Василисиных пирожков, я как-то постеснялась хамить и выслушала все внимательно. И даже посмотрела документы на ту квартиру.

Потом сходила к знакомому риелтору, он по своим каналам проверил ту квартиру и сказал, что там все в порядке, никакого подвоха, квартира ничем не обременена, и потом, при расселении, однушка мне обеспечена, да не у черта на куличках, а в приличном районе возле метро. А если поторговаться как следует, то и двушку можно получить. А если мы с отчимом будем делить квартиру, где жили мы с мамой, то мне и на однушку не хватит.